Хм, а я и так бегаю. Каждое утро пробегаю два круга по спящим
улицам вокруг института, что составляет в среднем 5 км. А заодно
разминаю мышцы на турнике и брусьях. Этого заряда бодрости мне
хватает на полдня. А ещё я привык обливаться в душе, в общаге. Как
наступили холода, я было засомневался в своей стойкости. Но,
ничего, даже зимой не прекращал обливаний бодрящей струёй. Горячей
воды часто нет, а вот холодная всегда в наличии. Вот я пропотевший
и ополаскиваюсь ледяной водой. За два годы я прилично окреп. Если
раньше напоминал худого поджарого волчонка, то сейчас накачал
малёхо плечи и грудные мышцы. Фигура стала выглядеть гармоничнее.
Тем более, что лишние пара килограммов мне уже не так страшны, как
при серьёзных занятий лёгкой атлетикой. А форму я поддерживаю на
бальных танцах, на занятиях паркуром и в подвале во время
дежурств.
Когда мне принесли вызов на переговорный пункт, я заволновался.
Мне могут звонить только родители. Не представляю просто, кому я
ещё срочно нужен. А значит что-то случилось. Тем более, что время
обеденное, предки по идее на работе. Не стали бы в будний день
срываться и вызванивать меня.
— Пахолков, вторая кабинка, — прохрипел злющий голос
телефонистки, сидящей с наушниками на голове.
— Да, слушаю. Мам ты? Привет, как дела? — мамин голос уплыл в
неведомые дали, но через пять секунд вернулся.
— Лёша, сынок, ты меня слышишь?
— Слышу хорошо, мам. Что случилось? — мама убедившись, что я на
связи, успокоилась.
— Нет, всё нормально. Просто решила позвонить, узнать как ты там
один? Всё ли хорошо? Как здоровье?
Хм, а что это маму заинтересовало моё здоровье, — да нормально
всё мам. Как вы там?
После дежурного обмена любезностями наконец-то перешли к делу.
По маминому голосу чувствовалось, что она напряженна.
— Слушай сынок, тут Иришка сказала, что ты болел сильно тогда
зимой, на втором курсе. Она такие ужасы нам поведала вчера, что мы
с отцом вообще ночь не спали. Я вот сегодня отпросилась с работы,
прибежала домой с тобой поговорить.
А, ну понятно. Сестрица не удержалась и всё открыла родителям.
Ну и хрен тебе, а не подарки теперь. Знал же, что нельзя девчонкам
доверять. Хотя, а может оно и к лучшему. Рано или поздно пришлось
бы им всё рассказать.
Пауза затянулась и мама опять начала алокать в трубку, — мам,
так это когда было. Два года уже прошло. Ну было дело, ехал домой,
почувствовал себя плохо. Проводники вызвали на станцию скорую и
меня отвезли в Павлодарскую областную больницу. Там пролежал больше
месяца, а когда понял, что меня не лечат, а просто держат на всякий
случай в отделении, то просто сбежал.