Но тут зеленые всполошились. Весь гриб своими телами облепили и плакаты растянули:
«Руки прочь от чуда природы!» Военные отступили, но затаились.
И вот здесь-то и появился откуда не возьмись жук-грибоед и с криком: Из праха пришло, в прах и уйдет! – набросился на гриб и давай его точить в отходы перемалывать. Год точил и доточил – таки до конца. Осталась от гриба труха горой с промышленный комбинат. Кто быстро сообразил – набрал трухи, пока один бизнесмен не выкупил у администрации право на утилизацию. Труха то оказалась чудо удобрением, он все в Канаду продал. Но все- равно народ много успел унести. И год потом выдался таким урожайным, что пришлось лишние продукты сельского хозяйства железнодорожными составами в соседние губернии вывозить.
Жители теперь ждут – не дождутся, мечтают, когда снова где-нибудь поблизости чудо-гриб вырастит, чтобы жить стало сытно и весело.
Попросили меня как-то дом посторожить. Я думал домик, а оказался замок с башнями и подвалами. Как назло еще гроза разразилась. Я двери все закрыл и пошел на кухню поискать какую-нибудь еду.
На кухне оказалось пусто и гроза за окнами как зверь ревет. А я когда нервничаю, есть особенно хочу, поэтому и рискнул спуститься в подвал, хотя мне и говорили: чтобы не случилось – в подвал не ходи!
А в подвале на жердях колбасы висят, окорока копченые, типа, пршуты иностранные, сардельки охотничьи, прямо, склад деликатесов, а в углу одиноко одна копченая селедка висит. Я сразу вспомнил слова хозяина замка: Если нелегкая тебя все-таки в подвал занесет, бери любую еду, только одну копченую селедку не трогай! Но мне со страшной силой захотелось съесть именно ее. Я протянул руку и снял рыбину с крючка.
Вдруг селедка забилась в руке, упала на пол, стала расти и превратилась в прекрасную смуглую черноволосую деву в платье из прозрачной чешуи и вообще без белья!
– Зачем ты снял меня?! Для потехи? – томно спросила она
– Я голодный и хотел тебя съесть, – как всегда прямолинейно и правдиво ответил я.
– Ты хотел сожрать дочку хозяина замка?! – вскричала она, – Так не видать же тебе теперь таких барышень, как я! – воскликнула она и хлестнула мне жабрами по глазам.
С тех пор, куда не погляжу, везде девушки, как хорошие белуги и ни одной похожей на копченую селедку.