Не сомневаясь, она входит внутрь и замирает от восхищения. Полина бывала в церквах, но такой красоты не видела ни разу. Вроде бы небольшое круглое помещение, не более 5 метров в диаметре, но все стены сплошь покрыты чудесными темными ликами буквально сочащихся незримой силой святых образов. И сверкающее золото кругом – на фигурных рельефных орнаментах стен, на окладах икон. Ее слепит чистота металла и чарует добрая магия иконостаса.
Она поднимает голову и задыхается от восторга. Казавшийся крохотным снаружи, изнутри храм простирается ввысь до бесконечности, как золотая труба, соединяющая землю с небом.
Так иногда бывает во сне – в Полину вливается сила магии, она усилием воли отрывается от пола и медленно взлетает, одновременно совершая вращение вокруг своей оси, чтобы успеть рассмотреть все. Чем выше она поднимается, тем светлее и живее являются лики, тем ярче и благороднее становится золотой узор. Постепенно, исподволь, нежданную прихожанку охватывает высочайший лучистый экстаз. Вдруг что-то словно торопит путешественницу. Скорость подъема увеличивается, становится крейсерской. Она уже не успевает любоваться окружением и вновь обращает взгляд вверх.
Боже!
Девушка почти достигла неба. Вместо купола храма искрится чистое перламутровое сияние. Оно живое и жаждет встречи с ней.
На полной скорости, словно маленькая пуля в огромную копну, она влетает в это чудо света и словно распадается на молекулы, сливаясь с божественным облаком. Чувствует прикосновение чего-то великого, доброго, бдящего, словно легкий поцелуй в лоб. Ее накрывает новое знание и через секунду странница получает дар – семя, которое вот-вот созреет, раскроется, и тогда изменится она сама. Она больше не будет такой… никогда!
Полина просыпается с полной уверенностью, что это был не простой сон, а нечто большее. Да, что-то случится…
Тут она понимает, что ее разбудило – звук, похожий на еле слышное трение металлических шестеренок сломанного механизма друг о друга, раздававшийся из спальни больного. Оторвав голову от стола, она все поняла: у отца опять приступ. Несмотря на страшные боли, приходящие с завидной регулярностью, он никогда не кричал, не жаловался. Только часто-часто дышал или скрипел зубами.
В таких ситуациях был только один выход – промедол9. Уж этого добра хватало, как ни странно. Да, ее отец работал всю жизнь, служил в одной из тех тайных сфер, о которых почти никто не знает. Когда Андрей Шварц заболел, государство не бросило его, предложив лучшую клинику, лучших специалистов. Но все усилия по исцелению оказались напрасными и его выписали домой, умирать. «Контора» обеспечила бесплатную сестру-сиделку (ту самую Веру Ивановну) и адекватное количество медикаментов (включая наркотики).