В покоях царя потемнело, и перед царем и врачом появился джинн, огненный дух с кровью из дыма. «Слушаю и повинуюсь, мой господин!» – громовым голосом прорычал он.
– Я хочу – прокричал Аль-Хаким, – чтобы ты исполнил желание моего царя, великого Шахрияра; но прежде, чем ты сделаешь это, я хочу, чтобы ты сказал, как именно ты собираешься его исполнить! И ты исполнишь его, только если я разрешу!
– Уверяю тебя, о Великий Царь, это в интересах твоей собственной безопасности – поспешно сказал Аль-Хаким, увидев молнии гнева в глазах царя.
– Я хочу бессмертия! – крикнул царь, и ужаснулся, увидев выражение злобного торжества на огненном лице джинна.
– Остановись! – заорал Аль-Хаким, побледнев от страха – остановись и расскажи, что сделал ты с Мохаммедом Аль-Хакимом, моим прадедом?
– Я дал ему бессмертие, как он просил, – равнодушно ответил джинн.
– Он прожил очень долгую жизнь, – грустно сказал его хозяин. – Он получил бессмертие, но не получил вечного здоровья. В старости он страдал от всех известных и неизвестных болезней, он буквально гнил заживо, и страданиям его не было конца. В отчаянии он перерезал себе горло, но не умер, а лишь хрипел, задыхался и постоянно захлебывался кровью… В конце концов он велел сложить костер, облил себя земляным маслом и поджег. Его кости вопили в огне, даже когда больше ничего не осталось, и я думаю, что пепел его летает по пустыне и корчится, не в силах умереть…
– Тогда, быть может, вечная молодость? – задумчиво сказал царь. – Впрочем, нет. Я хочу всегда оставаться таким, как сейчас… – и снова огонь злорадства вспыхнул в глазах джинна.
– Моя двоюродная бабка была молодой и прекрасной, и захотела того же, и превратилась в ледяную статую – вздохнул Саиф Аль-Хаким.
– Ничего подобного – мерзко хихикая, возразил джинн. – Я просто остановил ее время, чтобы в ней абсолютно ничего не изменилось…
– Он все понимает буквально – пояснил врач. – А люди чаще всего говорят не то, что на самом деле имеют в виду…
До глубокой ночи Шахрияр пытался придумать желание и каждый раз Саиф Аль-Хаким качал головой, а джинн рассказывал какую-нибудь душераздирающую историю. На двоюродном дедушке, лишившемся ног от нечеткой формулировки желаемого размера мужского достоинства, царь сдался.
– Что же он делает для тебя, мой друг и многократный спаситель? Волшебные лекарства? – спросил он.