«Осторожней, осторожней! – взвыл внутренний голос – Схлопочешь! Он агрессивен!»
Поздно, разум, поздно. Я достаточно долго терпела выходки этого наглеца. Он уже решил, что я неспособна постоять за себя.
– Тебе есть с кем гулять, есть с кем болтать! Оставь меня в покое!
Заир явно не ожидал от меня такого отпора. Он растерянно замолкает, потом снова обламывает ветку яблони и швыряет мне в лицо. Всё! Хватит. Я резко вскакиваю со скамьи. Заир отшатывается. Прожженный забияка, он умеет оценивать состояние противника. Кажется, градус моего негодования показался ему достаточно высоким, чтобы не связываться. Резко разворачивается и уходит прочь.
Падаю на скамью. Ну, Натка… Ну, погоди!
– Как вы можете терпеть такое обращение?
Вздрагиваю. Совсем забыла про несостоявшегося знакомого.
– Я? Я и не терплю! И тебе достанется, если не оставишь меня в покое.
Парень недоуменно смотрит на меня. Потом осторожно присаживается на скамью.
– Он сказал, что вы его девушка. Это так?
– Что?!! – ахаю я.
– Нет? – уточняет парень.
– Конечно, нет!
– А! Тогда я никуда не пойду, – и парень удобно устраивается на скамье, – Меня Саня зовут. А вас?
Я растерянно хлопаю глазами. Поменяла шило на мыло. А этот-то на кой мне нужен? Хотя… он симпатичный. Улыбка открытая, белозубая. Шея такая… крепкая, смелая. Красивая, черт побери, шея…
А по аллее уже мчится Заир, выкрикивая что-то на своём языке. Саня отвечает громко и решительно. Заир подскакивает к скамье:
– Пойдем со мной, – пытается он ухватить меня за руку. Я отшатываюсь.
Вскакивает Саня. Отталкивает от меня Заира. Заир кидается на обидчика. И спустя несколько секунд я остекленевшими от ужаса глазами любуюсь древнейшим из зрелищ: битвой самцов за самку. Вероятно, со стороны за мной смешно наблюдать: я никак не могу решить – то ли бежать, то ли сидеть, и потому подскакиваю на скамье, как курица на насесте.
По счастью, драка заканчивается быстро. Разгоряченные парни вламываются в мокрые кусты и душ из дождевой воды, обрушившийся на горячие головы, изрядно охлаждает их пыл. Заир, видимо, правильно рассудил, что полученные в этом бою синяки и шишки вряд ли растопят мое сердце и изменят мое отношение к нему, а потому, прорычав что-то угрожающее своему сопернику, он удаляется от нас гориллоподобной походкой несломленного духом самца – дескать, рано радуетесь, я ещё вернусь. Мне становится не по себе. Ждать Натку и дальше уже не имеет никакого смысла.