Когда мы проходили мимо скамьи, где расположились трое немолодых, по моим тогдашним меркам, то есть лет за тридцать, мужчин, тихо распивающих пару бутылок, расположенных на газетке с какой-то закуской, один из них спросил нас: «Вы с Ваганьковского?» Как он догадался? «Ага, – тут же ответила Ангелина. – Там не прорваться, мы ушли». Я уже знал, как её зовут, потому что она сразу же, как только мы двинулись в сторону от толпы, сказала: «Меня зовут Ангелина. А хочешь, зови меня Ангел, а? Слабо? А тебя как?» Я назвался. И теперь по-другому я её про себя и звать не мог. Она и была для меня ангелом, хотя подспудно я уже понимал, что девушка не очень начитана и образованна, но это уже не имело никакого значения.
И на похороны Высоцкого она приехала из Подмосковья не потому, что не представляла своей жизни без его песен, как я, а оттого, что не могла пропустить такого мероприятия. Ведь о нём гудела уже не только Москва, но и Подмосковье. Она сама почти сразу рассказала мне об этом, но это тоже уже не имело никакого значения. Хотя позже я всё чаще стал задумываться, почему женщины так падки на энергетику толпы? «А мы Володю поминаем, – сказал тот же мужик. – Поднимете рюмку за его песни?» Я хотел отказаться, было неудобно, да и не люблю я незнакомых компаний. Но Ангелина уже согласилась: «Конечно, за Высоцкого нельзя не выпить, он же это дело любил». И я твёрдо сказал: «Да». Мы присели с мужиками, освободившими нам край скамьи.
Один из них тут же сбегал ещё за бутылкой и принёс какого-то сока для Ангелины. Рюмок никаких не было, были гранёные стаканы, но это не помешало никому. Лина разбавляла водку соком и пила понемногу, по капельке, да и мне мужики, как и себе, плескали понемногу. Я не мог оставить в стакане ничего – не хотелось выглядеть перед мужиками сосунком, да и за Высоцкого нельзя было не выпить. И я скоро захмелел.
Ребята – мужики уже казались мне симпатичными ребятами – захмелели ещё с прежнего, и разговор шёл всё задушевнее и задушевнее.
«Я б ему руку поцеловал, – говорил о Высоцком тот, который нас пригласил, Вадим. – А ты?» Я не успел ответить. «Да я бы ему ноги мыл», – загремел тихий до этого Дима, который бегал за водкой с соком. И эти мытые ноги, возникшие вдруг в моей голове, остались у меня в памяти до сих пор. А тогда Ангелина вовремя вспомнила, что ей нужно бежать на электричку, а мне проводить её. И мы побежали, и я её проводил.