– Как видишь, – нахмурился медведь, – Сетсуко, я уже в курсе! Иди, работай, я сам здесь разберусь.
Отлично, у этого охранника и имечко подходящее! Чуть позже узнает у меня, как обижать ни в чем неповинных женщин. Я и сама прекрасно знаю, что я… полная. Но это не повод всяким там прилюдно тыкать мне этим в лицо!
– Михаил Максимович, – заискивающе известила голова водителя о присутствии своего хозяина. Очевидно, тоже хотел создать видимость активной помощи в поисках.
– Семен, ты тоже свободен, – даже не обернувшись, а все так же продолжая грозно смотреть на нас с Любой, нелюбезно скомандовал медведь.
– Но…
– Свободен, я сказал!
Как только за ними закрылась дверь, разгневанный хозяин дома невозмутимо прошел к креслу, стоявшему возле окна, и преспокойненько опустился в него. На мгновение, до того, как он открыл рот, я восхищенно залюбовалась им. Все же, бывают же такие мужчины. При огромном росте, ни намека на неуклюжесть. Крепкое тело буквально просвечивалось через его спортивную одежду, коей сегодня были мягкие штаны для тренировок светло-серого, почти белого цвета, и черная майка с крохотным, вышитым с левой стороны груди, значком. Это лейбл очень дорогой спортивной марки, такие вещи даже я знаю. Если подумать, данный мужчина полная противоположность моего пока еще настоящего мужа. Ромка у меня… был, невысокого роста, рыжий, с маленькими, серыми глазами. Можно смело утверждать, что глаза были, как и все в нем, слишком мелкое. Мой… почти бывший Грачев никогда не занимался спортом, поэтому его небольшое тело, превышавшее мое в росте всего на пять сантиметров, было очень рыхлым. А природная белизна, присущая настоящим рыжим, как будто уродовала его. Я далеко не сразу привыкла к нему. И чаще всего, «этим» мы с ним занимались в полной темноте. Так мне было легче расслабиться и представлять рядом с собой какого-нибудь красивого голливудского актёра. Иногда эти образы заменялись отечественными.
Но сегодня, при свете дня, я только что поймала себя на мысли… на такой запретной мысли… в тот момент, когда мой взгляд ушел гулять от его крупных мужских губ, по коже на широкой шее медведя и ниже… туда, где эта черная майка была растянута на грудных мышцах Михаила Максимовича…
Все же, это не мужчина, а настоящая, огромная машина для переработки чего-нибудь… Женщин, например…