Чего-чего, а тишины здесь вдоволь…
За два месяца в камере перебывали и другие девушки, находившиеся под следствием по подозрению в связях с националистами. Потом некоторых из них освободили, других куда-то перевели. Леся осталась одна. Вначале обрадовалась, даже в шутку сказала следователю, что у нее теперь отдельный номер. Потом испугалась – одиночество выползло из притененных углов и подступило к ней неслышным, коварным шагом.
Она стала начинать день гимнастикой, делала упражнения до пота, а потом мечтала о холодном ласковом душе.
Еще стихи читала, по памяти, все, какие знала. Пыталась переругиваться с солдатами охраны, но те равнодушно молчали.
Игру себе придумала: «путешествовала» по всем местам, где когда-то бывала. Это было забавно – отрешиться от всего и уйти в прошлое, окунуться в воспоминания.
Наконец появилась толстенькая, неповоротливая Янина. Она присмотрела себе угловую койку, сунула под подушку торбинку с нехитрым имуществом, натянула до подбородка одеяло и сразу уснула.
С тех пор она или спала, или молча сидела на койке, тупо уставившись в одну точку.
Леся пробовала с нею разговаривать.
– Откуда ты?
– С Тернопольщины.
– А за что сюда?
– Не знаю…
– Не придуривайся, – Леся сердито хмурила брови, – не перед слидчим[3].
– Так, кажуть, за те, що бандитам допомогала.
– А допомогала?
Яна в недоумении двигала плечами:
– Так у тех же бандитов мой нареченный Гнат… Я ему то харчи прынесу, то самогонкы…
– Грепсы[4] носила?
– Що то – грепс?
– Ну записки такие? – растолковывала Леся.
– Ой, не знаю я ничого…
– Заладила! Носила или нет?
Яна сосредоточенно, с видимым напряжением размышляла над вопросом, потом вздыхала:
– Так носыла…
– Ну и дурепа, – подвела итог Леся.
– Так оно и есть, – покорно согласилась Яна. – А как не понесешь, если Гнат просил? Еще рассердится – что ж, мне в девках век вековать? А Гнат у меня файный… – Воспоминания о возлюбленном выжимали из круглых, как черешня, глаз обильные слезы. – Когда-то теперь его увижу? Увезут меня в Сибирь холодную, некому там будет и на могилку мою прийти…
Голос у Яны звучный, красивый, и причитала она над своей несчастной долей с видимым удовольствием.
– Не ной, – останавливала Леся. – Кому ты нужна в Сибири? Разберутся, что ты просто дура, и выпрут отсюда на все четыре стороны.
– Ага, – вздыхала Яна, насухо вытирая глаза. – Як бы ж я знала. А то Гнат просил… А он такой… Чуть что не по нему, сразу выгоняет и говорит – другую найдет…