Утром 27 апреля в аэропорт все добирались самостоятельно. Мы, «вологодская делегация», встретились на выходе из метро «Московская», у «Макдональдса». Америка постепенно начиналась.
Прибыв в «Пулково-2» задолго до начала регистрации, мы пили чай и устраивали себе второй завтрак в единственном кафе крохотного аэропорта.
Когда мы решили, что уже время идти на регистрацию, и подошли к очереди, там уже стояли, как мне тогда показалось, почти все наши, и ждали нас троих. Как выяснилось позже, не хватало ещё двоих. Один коллега нагнал нас через час, когда мы, уже пройдя «шмон» со сниманием ботинок, ремней и металлических очков, получили посадочные талоны и , пройдя паспортный контроль, ждали в зоне «дьюти фри». А одна из попутчиц в этот день нас так и не догнала…
Как раз в это время в лондонском аэропорту «Хитроу» потеряли больше 5000 чемоданов. А один мой знакомый, у которого друзья часто летают в США, настоятельно рекомендовал не сдавать ничего в багаж. «Потеряют! Они там так безалаберно с багажом обращаются, что лучше ругаться, но всё брать в ручную кладь! А то максимальное возмещение – 2000 долларов как максимум, а то и вовсе баксов 500 сунут, и всё на том». После таких наставлений сдавать чемодан в багаж я сильно не хотел: из Питера до Франкфурта, там пересадка/перекладка, и до Америки. Сомнений было много, но вся группа дружно сказала, что всё это фигня, и иностранцы, наоборот, очень аккуратны с багажом. В сомнениях я достал из чемодана рюкзачок, положил в него спиртовые салфетки, документы и деньги, свитер, зубную щётку и пасту, и с сожалением сдал его в багаж. Будь что будет.
Аэропорт «Пулково-2» по степени безопасности, вероятно, превосходит европейские и американские порты. Потому что нас и наш багаж досмотрели дважды. Первый раз на входе в регистрационный зал, и второй раз при выходе в терминал. Видимо, это разумная мера безопасности. Потому что пропущенные первым досмотром предметы неожиданно обнаруживаются вторым. Так у Людмилы на дне сумки нашли и изъяли из маникюрного набора крохотные ножнички с загнутыми кончиками.
Из Питера мы летели «Люфтганзой». Миловидные стюардессы встречали нас у входа в самолёт. Один салон, по три кресла с каждой стороны от прохода. Я давно не летал, поэтому попросил Романа, с которым мы оказались рядом, уступить место у окошка. Он согласился, достал толстый журнал, и начал потихоньку вслух читать длинную статью об авиакрушениях. Я задавал уточняющие вопросы, когда что-то звучало невнятно. Третьей в нашем ряду почти перед концом посадки оказалась Людмила. Услышав, о чём статья, она попросила «прекратить хулиганить тут разные безобразия».