Как черти подтолкнули, хотя теперь я считаю эту версию самой действительной. Но, судя по жаре от машины, где-то уже стал гореть огонь. Да и запах паленого мяса не давал надежд, что мне показалось. «Рас горит все, то хотя бы книгу спасу!» Именно с этой идеей я выхватил с заднего сидения книгу и быстро побежал от машины обратно в направление деревни, пусть вымершей, но все равно деревни. Я тогда вломился в старенький домик прабабушки как один из буйных переростков в рейдерские времена, прижимая к своей груди спасенную книгу. Удивительно как еще двери не снес с петель! Знаете это тепло, уют старых домиков из дерева? Не удивлюсь, если скажете, что не понимаете о чем я, вы все, как и я когда-то, не замечали этого. Вот знаете, когда глубоко вдыхая нос, нежно щекочет пыль старости. Тепло от стен, прогретыми под дневным солнцем, как в парилке окутывает тело, а особенно прогревается душа. Под ногами скрипит старый пол из дерева, и тишина нарушается редкими звуками с улицы.…
Так в тот день, точнее в тот раз, когда забежал под крышу, этого всего не было. От стен сочился холод, вместо лучей солнца с окон вовнутрь помещения тянулись глубокие черные тени из каждого угла. Что еще хуже, так это негромкий треск, нет, не пола, не стен из досок, а просто треск, треск пространства что ли! Слышали, как трещит зажигалка для газовой плиты? Вот такой же треск, но только он исходил от темноты. Я помниться еще смахнул это на панику, правда, аж через день объяснялся с собой, но все-таки…
Забившись в угол, на скрипучую в теории, но абсолютно бесшумную лавочку я вжался спиной в дерево. Руки едва не до судороги в мышцах прижимали к себе книгу в черной обложке с камня. Мне казалось, что это самое верное и правильное, что есть в мире. Каждый раз, когда моргал, перед глазами появлялось обезображенное плоское лицо. Поступала тошнота, но сцепив зубы, и иногда покусывая губы, я старался игнорировать, не видеть, спастись от пережитого. Не помню, сколько так прошло, может час или два, я на часы даже внимания не обращал, хоть и были часы и в телефоне и на запястье, но что поделать, не хотелось видеть время и все! (Спокойные мысли, к которым я уже привык, стали паническими, громкими, сумбурными. Ужасно неприятное ощущение, когда покой и тишина к которым привык, прервалась и буквально разбилась на части от громкого взрыва. Ужасно! Но отдам должное, он быстро вернулся в спокойствие.) Меня со временем отпустило. Голова прояснилось, даже соображать немного начал. По крайней мере, для того, чтоб вызвать милицию, а нет, уже полицию. Заставить себя выйти на улицу я не сумел. Меня хватило только на то, чтоб вспомнить название этого покинутого поселка, и назвать улицу, на которой перевернулась машина. Я сидел в том доме после звонка. Меня не просили задержаться, чтоб встретить полицейских, не просили помощи, просто спросили, есть ли умершие. После того как беседа окончилась я глянул на часы. Было четыре часа дня. Как раз солнце начинает постепенно садиться. Мысль о том, что зайдет солнце отозвалась радостью, что спадет жара, и страхом. Я почему-то сильно испугался того, что уйдет свет. Эти эмоции были не больше тридцати секунд. После мой разум полностью заняла другая мысль. Я хотел спать, очень сильно, вот прямо сейчас уснуть. Прижатая книга к моей груди отдавала теплом. Сонливость сморила меня сразу же. Я так и уснул на той лавке, вжавшись в угол стен. (Опять почувствовалась тревога. Собеседник прервал свой рассказ. Он кажется, ушел в себя, хоть если честно так и не выходил из подобного состояния.)