– Слава богу!
– Держись этого мандрыка, – дал последнее напутствие хозяин Газимурову, – не свертай. Так к пристани и выведет. Верст тридцать.
– Знакома она мне, – ответил Газимуров. – Хаживал по ней.
– Ну и ладно. Я, значит, обратно. Засветло к дороге успею, а уж домой – потемну. Авось неведомым останется уход мой никому.
На авось надейся, а сам не плошай – не с бухты-барахты родилась эта притча. Но в чем-то оплошал хозяин, где-то просчет получился у него. Только вернулся, только, благословясь, сел за ужин, забухали в калитку настойчивые кулаки.
– Кого черти несут? – стараясь побороть страх, проворчал хозяин и велел жене: – Отвори. Впусти.
Ввалилась в комнату разношерстная толпа: японцев двое, капеллевцев двое, сельских богатеев, из семейцев, несколько.
«Слава те господи! – обрадовался хозяин, увидев семейцев. – Не дадут изгаляться. Постращают только…»
Он был благодарен семейцам, что пришли те с японцами. Делать вид станут, что гневаются, а в конце концов защитят своего коновода. Решил не отпираться. Ответил охотно японцу на его вопрос:
– Да, проводил до мандрыка четверых старателей, чтобы, значит, заблудки не случилось. Почему по дороге не пошли? Побоялись. Ночью на Уркане грабеж случился, так не обвинили бы, дескать. Прежде знали ли? А то нет. Стал бы потчевать иначе да провожать. Один неведомый, но из офицеров он. К царю, сказывал, вхожалый.
Не скажи хозяин последних слов, все бы обошлось проще, а так – вцепились в него японцы и давай выспрашивать все до самых мелких мелочей: и рост какой, и волосы, полон или худ, глаза цвета какого, говорит как. И хотя хозяин пытался все порассказать в точности, но японцы не удовлетворились ответами и чуть было не увезли его с собой в Зейскую пристань. Не будь семейцев, каюк бы, считай, ему. Но те разыграли такую комедию, что не только японцев, но и каппелевцев убедили в том, что больше ничего не знает их односельчанин. Накинулись на него с бранью, заставили поклясться здоровьем семьи своей, что все выложил как на духу.
Истово перекрестился хозяин, скрепляя клятву крестным знамением, и это подействовало. Оставили в покое коновода староверческого и, заглянув еще в два-три дома, тоже безуспешно, подались обратно сыщики в Зейскую пристань… Предполагали, что упрек за бесполезные розыски получат, но и похвалу за сообщение о неизвестном офицере, которого ведут глухоманью в город казаки-семейцы. Вышло, однако, все не так. Совершенно безразлично выслушал их полковник и с подчеркнутой холодностью процедил: