Пять всадников, лица которых до сих пор хранят на себе следы пережитых ужасов, не могли быть спасены вовремя от злой силы. Иллофиллион старался сделать это много лет назад. У этих безумцев был ещё один друг, которому они верили, считали его своим старшиной и во всём следовали за ним. Старшина объяснил им однажды, что его вызвал великий духовный Владыка, чтобы дать ему высокое посвящение. На самом же деле он отправился к тёмным и пообещал им привести пять новых рабов, если они откроют ему свои великие тайны. Путём огромных страданий, путём полного убийства в себе всех человеческих чувств: милосердия, доброты, любви, жалости, сострадания – он добыл у тёмных часть их тайн. Настало время расплатиться с ними за это. Он должен был привести к ним пять обещанных рабов, или слуг, готовых беспрекословно повиноваться всей шайке тёмных, содержащей своих соглядатаев по всему миру. Встреченные нами пять бедуинов пылали верностью и любовью к своему старшине. Иллофиллион предупреждал их через своих учеников о вероломстве их друга. Не один раз посылал он к ним гонцов, старавшихся раскрыть им глаза на истинное положение вещей. Наконец он сам нашёл возможность увидеться с ними и рассказал им, что все призывы их друга – ложь, что он завлекает их в ловушку, где их ждёт гибель у тёмных. Но и личное свидание с Иллофиллионом не помогло. То, что они в своём слепом заблуждении называли верностью другу, заставило их служить тёмным по указанию этого «друга», якобы для его спасения. Страшный путь прошли несчастные, всё больше и больше давая тёмным возможность овладевать ими, пока они на личном опыте не поняли, что были игрушками в руках изменника и отступника. Тогда, полумёртвые от ужаса и пыток, которым их подвергали, они воззвали к Иллофиллиону, моля его о смерти, если спасение для них уже невозможно. И милосердный Иллофиллион спас их. Как много надо сил сердца, Лёвушка, чтобы человек понял Истину и её божественный Закон, который наш дерзостный язык пытается судить, даже не понимая, о чём он говорит. Всё сейчас стало мне ясно. Все слова Франциска сложились в стройную систему действий творческих сил, где всё, что творит, может творить только в мире собственного сердца. Никакое искание Истины, пути освобождения или самоотверженной жизни в любви невозможны для человека, пока