Благодаря святой чистоте Раданды, носившего тебя много лет в сердце, перед тобой теперь последний выбор, ты у последней черты. Спаянные великой любовью, мы пришли, чтобы подвиг твоего защитника не пропал даром. Милосердие моими устами предлагает тебе: или войди, моею силой и волей введённый, внутрь защитной стены – и тогда, принеся полное покаяние, простив всем и сам прощённый до конца, ты умрёшь как эта жалкая оболочка, но войдёшь в великий поток Жизни и начнёшь свои новые воплощения, будучи очищенным Вечностью. Или ты будешь выведен за стены Общины и попадёшь в руки своих бывших приятелей, давно тобою недовольных. Выбирай. Ещё несколько мгновений мы можем предоставить тебе выбор, ибо любовь Раданды соткала тебе мост, остатки которого, уже еле держащиеся, ещё могут простоять короткие мгновения. Когда мгновения эти истекут, ты будешь выведен за стены Общины, и там совершится твоя судьба.
Наглость и злоба, с которыми слушал вначале слова Али змееподобный человек, теперь сменились на его лице такими отчаянием и ужасом, описать которые невозможно. Его лицо снова превратилось в маску, совершенно мёртвую. Мне казалось, что ничего – ни мысли, ни чувства – нет больше в нём, что он даже и решения никакого принять не может, настолько его парализовал ужас. Но я ошибся. Руки человека стали судорожно шарить вокруг пояса, где, как Али сказал ему, застряли его талисманы. Он, наконец, нащупал один из них, хотел поднять его вверх, но рука его выронила талисман – я не мог разобрать, что это была за вещь, – он упал на каменный пол трапезной и разбился на мельчайшие кусочки. Человек издал стон, но не принял никакого решения.
– Мгновения истекают. Враги твои у стен Общины. А защитная стена становится так высока и широка, что ни мне одному, ни всем нам вместе будет скоро не по силам спасти тебя внутри неё. Спеши, выбирай. Не жди третьего зова, его не будет.
Голос Али звучал спокойно, но твёрдо.
Я увидел, что огненная стена уже достигла головы Али и быстро поднималась вверх. Я взмолился всей мощью любви, какая была мне только доступна, Флорентийцу и просил его помочь несчастному понять, что решается его вечная судьба, а не судьба его временных несчастных оболочек[7], в которых он согрешил. Я увидел, что Раданда протянул в мольбе свои руки к Франциску, и Франциск обратил свое лицо к несчастному, изливая на него из своих глаз потоки любви, улыбнулся ему своей улыбкой божественной доброты и протянул ему обе свои руки.