Она тщательно и долго подготовилась к своему побегу. Даже её
«сестры» ничего не заподозрили. Поэтому в один очень неудачный день
она тихо выскользнула из комнаты посреди ночи и за несколько минут
оказалась возле корабля.
До того как оказаться в ордене пророков, она работала младшим
пилотом на обычном суборбитальном грузовозе. Старый друг отца выбил
ей место на месячный курс пилотирования, после чего ей выдали
лицензию и место, которое нужно было отработать в течение пяти
лет.
Ничего в этом мире не бывает бесплатно, и Лиз это понимала. Но
уж лучше сутками гонять грузовоз туда-сюда, чем раздвигать ноги в
дешёвом борделе за пару кредов.
Отработав полгода и получив значок «идеальный пилот» вместе с
двухдневным отгулом, девушка первый раз напилась. Просто вдрызг.
Последнее, что она помнила, был грязный стол местной кантины, где
она отплясывала практически голой, потрясывая своей не маленькой
грудью с задорно торчащими сосками.
А потом... Потом она проснулась в незнакомой квартире с трупом
её напарника под боком. Сорокалетний мужик, служивший старшим
пилотом на их посудине, изредка делал ей неуклюжие комплименты, но
дальше их отношения не заходили. Хотя он и мог воспользоваться
служебным положением, но, похоже, Лиз сильно ему нравилась.
Девушка абсолютно не помнила, как оказалась с мужчиной в одной
постели. Судя по одежде, которую она непонятно как нацепила на себя
после того стриптиза, у них с Микой ничего не было. А уж после того
как кто-то воткнул в грудь мужчине отвертку мультиинструмента прямо
в грудь и не могло быть.
Некрофилией Лиз не страдала, а мужчина точно стопроцентно был
мертв. И самое поганое, что это её мультиинструмент сейчас торчит
из груди напарника.
Не успела девушка прийти в себя, как в дверь забарабанили.
«Работает КорБез! Открыть дверь!» — раздался злой голос
представителя правопорядка. Но Лиз даже не успела встать с кровати,
как дверь выбили, а девушку мгновенно уткнули лицом в пол и
заковали в силовые наручники как опаснейшего преступника.
Допрос был быстрый. Девушка ничего не помнила, да и голова жутко
болела из-за дешёвого пойла. Её подсовывали какие-то бумажки на
подпись, но она отмахивалась от них. Правда, суду, состоявшемуся в
тот же день, хватило лишь записей с голокамер, где видно, как она
заходит к Мике домой.