За окном вдруг потемнело, и я пошла
проверить, что случилось. Выглянув на улицу, я отметила, что часть
фонарей потухла, зажжёнными остались лишь два самых высоких фонаря,
расположенных ближе к воротам.
«Наверное, на ночь их отключают,
чтобы не светить постояльцам в окна, – сообразила я. – Подожду
полчасика и пройдусь по дому. Надеюсь, к тому времени Орфей и
Эльвира крепко-накрепко уснут. Если, конечно, они вообще
существуют…»
Приметив на стене часы в виде
округлого циферблата с римскими цифрами, я засекла полчаса и
опустилась в кресло. Оттого что мне не терпелось покинуть комнату,
чтобы осмотреть дом, минуты тянулись очень медленно. Я всё
подрывалась встать раньше, но постоянно одёргивала себя, потому что
встречаться в коридорах ни с Орфеем, ни с Эльвирой мне не
хотелось.
Когда стрелки отсчитали заветные
полчаса, я взяла тот же подсвечник с ничуть не уменьшившейся свечой
и подошла к двери. Снаружи всё было тихо. Я аккуратно повела ручку
вниз – замок поддался.
«Ну, я хотя бы не заперта», –
обрадовалась я, просачиваясь наружу.
Моему взору предстал длинный тёмный
коридор, со стен которого на меня глядели люди! Поначалу
испугавшись, я быстро прикинула, что это, должно быть, и есть те
самые портреты, что упоминал Орфей. Подойдя ближе к стене, я
получше осветила её. Картины были всюду! Примерно с метра от пола и
до самого потолка, в несколько рядов – всю площадь стен занимали
портреты. Я поднесла свечу к одному из них, затем – ко второму,
третьему… На них были изображены мужчины и женщины разных
возрастов, одетые по моде текущей эпохи, но объединяло их грустное
и чересчур живое выражение лиц – печальные люди казались
замурованными в рамы.
У меня не было сомнений, что это
портреты, а не фотографии. Но реалистичность картин поражала!
Наверное, такой эффект создавался благодаря сохранению натуральной
величины. Я наблюдала полное соблюдение пропорций и размеров. Было
похоже на то, что холст приложили к человеческому лицу и так
срисовали.
«Интересно, кто все эти люди? –
задумалась я. – И откуда здесь столько портретов? Рисовал явно не
дилетант. Всё очень чётко, прорисована каждая деталь – на работу бы
ушли годы!»
Я приблизила свечу к одному из нижних
портретов, на котором была изображена женщина лет сорока. Её
забранные наверх русые волосы покрывала чёрная шляпка. Но я
обратила внимание прежде всего на глаза женщины. Они выглядели
живыми и, казалось, смотрели прямо в душу… Как вдруг женщина
моргнула! Я готова была поклясться, что моргнула. Отшатнувшись на
шаг назад, я мотнула головой, словно прогоняла морок, и
прошептала: