– Деваться некуда, придётся опять
повидаться с этой семейкой, – нехотя произнесла я и повернула
ручку.
Выйдя в коридор, я отметила, что он
был уже не таким мрачным. К свету зажжённых свечей добавился
солнечный свет, пробивающийся сквозь небольшое продолговатое окно,
расположенное под скошенным потолком, и незначительная часть
дневного света проникала с первого этажа. Но несмотря на это,
портреты всё равно казались пугающими и от них веяло холодом…
Быстрым шагом я миновала коридор и
практически бегом спустилась по лестнице. Мои глаза тут же выцепили
дверь, ведущую на улицу, и я было ринулась туда, как вдруг
услышала:
– Кери! Куда ты? Мы тут!
Я обернулась на голос Орфея. Они
вместе с Эльвирой сидели в обеденном зале для гостей за накрытым
столом и смотрели на меня с недоумением, а Эльвира – ещё и с
осуждением.
– Простите! Заблудилась. До сих пор
не пришла в себя. После воскрешения, – проговорила я, направляясь к
ним и сожалея о том, что незаметно сбежать не удалось. Хотя куда
именно я собиралась бежать, я толком не знала.
– И не оделась? – мать Орфея
продолжала буравить меня взглядом.
Я опустила голову вниз, осматривая
свою сорочку: она вполне походила на лёгкое летнее платье белого
цвета, доходила до середины голени и имела длинные рукава, так что
я даже не предположила, что разгуливать так может быть неприлично.
Правда, завязки на груди развязались во сне, отчего ворот сорочки
опустился и оголил одно моё плечо.
Поправляя ворот, я присела за столик
и спросила:
– Зачем одеваться? Постояльцев же
нет. Вы женщина, а Орфея своим голым телом я уже не удивлю, ведь
так? – я улыбнулась призрачному парню притворной улыбкой.
Он смотрел на меня не моргая, а
Эльвира едва не подавилась после моих слов.
– Кери, извини! – первым очнулся
Орфей. – Я не подвинул тебе стул!
– О, не переживай! – отмахнулась я. –
Раз я не соблюдаю приличия, то и тебе необязательно.
– Орфей, по-моему, она здорова, –
прочистив горло, произнесла Эльвира. – Такая же грубиянка, какой и
была!
Я хмыкнула и, взяв вилку с ножом,
принялась разрезать бекон, что уже был положен в мою тарелку вместе
с яичницей. Он оказался вкусным, как и чай с бергамотом, что
подавался к блюду. А напиток к тому же был ещё и очень горячим, как
я любила.
«Ну хоть голодом не морят, – про себя
оценила я здешнюю кухню, а потом бросила взгляд на висящие на
стенах портреты. – Хотя дизайн обеденного зала стоило бы
доработать. Что-то и есть перехотелось…» – казалось, будто люди на
картинах смотрят на меня с завистью оттого, что я могу есть, а они
нет, и вместо бекона пожирают глазами меня. Ощутив себя главным
блюдом этого завтрака, я нервно сглотнула и отложила приборы.