Алгоритм поиска идеального партнёра - страница 3

В кафе было шумно, как в улье. Голоса посетителей, звон посуды, приглушенная музыка — все это сливалось в единый гул, который обычно меня раздражал. Но сегодня я была слишком взволнована, чтобы обращать на это внимание.Он не пришел, и я выдохнула с облегчением. Все сорок минут, что я потратила на ожидание заказа и умеренно-быстрое поглощение фитнес-пасты с морепродуктами, а также переписку в чате с Маринкой, я нервно озиралась по сторонам, втянув голову в плечи.Ну, вот кто, скажите, тянул меня за язык? И почему я не написала что-то вроде, прости, у меня собака пробежалась по клавиатуре/случился эпилептический припадок/я залила ноутбук текилой, и последнюю написанную фразу можно считать недействительной. Я даже не стала ждать ответа. Уведомление с сайта пришло мне ещё утром, но я его не открыла. Сейчас же, в ожидании кофе на вынос, я всё-таки ткнула в картинку приложения.«Я надеюсь, что ты не разыгрываешь меня». Грустный смайлик.Сообщение пришло ещё вчера, спустя пятнадцать минут после того, как я закрыла ноутбук. Отвечать я не стала, хотя меня кольнуло какое-то неприятное чувство, отдалённо напоминающее совесть. Свернув приложение, я открыла чат с подругой. Надо отбить её подачу. Люблю смеяться последней.«Нет уж, спасибо. Если я лягу под это, то буду трястись от хохота, а не от оргазма».«Я надеюсь, ты надела очки и кепку, иначе тебя больше не пустят в «Селфи», и мне придётся обедать в компании смазливых качков». Ржущий смайлик.Отправляю ей фак, беру кофе и выхожу на улицу.— Лера?Меня окликают на улице, у выхода из ресторана. Я озираюсь по сторонам, осматриваю прохожих: бегущий красавчик в «Найк», широкоплечий манагер в идеальном темно-синем костюме, парень с дредами и в огромных наушниках — мой взгляд отчаянно искал что-то яркое, привычное, соответствующее моим устоявшимся вкусам и сценариям, чёрт бы их побрал, и упорно не желал цепляться за безликое, высокое, как жердь, тощее нечто в очках.Так.Так-так.Всё оказалось хуже, чем я думала.Я начала придирчивое оценивание по направлению снизу вверх. Взглянув на его коричневые, старомодные ботинки, я поняла, что дальше не двинусь, это выше моих сил. _Обувь многое говорит о человеке, и в данном случае она кричала о полном отсутствии вкуса и стиля. Я представила, как он выбирал их в магазине: наверное, просто взял первую попавшуюся пару, лишь бы подходила по размеру. И почему именно коричневый? Этот цвет был настолько скучным и невыразительным, что казался оскорблением для моих глаз. Нет, с этим нужно было что-то делать, и как можно скорее._— Привет, — я широко и лживо улыбнулась, старательно глядя куда-то в сторону и вверх, на тающие в дымке высотки. Нет, никто не показывал на него пальцем — в каком-нибудь спальном районе он вполне мог бы затеряться в толпе, но здесь, в центре, он выделялся, словно огромный шлепок птичьего дерьма на идеально чистом лобовом стекле «Роллс Ройса».— Прости я... не знаю..., — он нелепо качнулся в сторону двери, на которой всё ещё позвякивал колокольчик. — Не хотел тебя беспокоить.И правильно сделал. Иначе это было бы не беспокойство. Это был бы фурор.— Всё ещё думаешь, что это розыгрыш?А я ведь так ждала, так ждала!— До последнего думал, что да.— Почему ты так в себе не уверен?— Мне не очень везёт с девушками.Интересно, почему? Я выхватила взглядом его движение — он сунул руки в оттянутые карманы светлой, будто вылинявшей куртки, широкой ему в плечах. Если в этом мешке он пытался скрыть свою костлявость, то это такой себе способ. Прежде чем легонько вытолкать его с запруженного людьми тротуара на более спокойный пятачок асфальта, я успела заметить, что ладони у него длинные, и пальцы тоже, и ногти вроде аккуратные и даже не обгрызенные до мяса, как я, собственно, ожидала. А ещё у него три родинки на шее. И если обрисовать их ручкой, получится треугольник. Равнобедренный, вроде бы. Я представила, как томным голосом прошу его вычислить у этоготреугольника периметр и площадь. Как прекратить ржать?— Я сказал что-то смешное? — он смущённо улыбнулся где-то там, над моей головой.— Анекдот вспомнила, — отмахнулась я. — Ты же учитель, да? Помню, был у нас один юный и прекрасный биолог, так мы ему целую корзину любовных записок вывалили на стол на День Святого Валентина. У тебя такое бывает?Кажется, я издеваюсь.— Я не интересуюсь несовершеннолетними, — с добродушно-смущенным смешком ответил он.Полагаю, они тобой тоже.— Ладно, у нас осталось примерно двести метров до моего офиса и примерно пятнадцать минут до окончания нашего...кхм, — язык не поворачивается назвать. — Свидания. О чём поболтаем?На самом деле мне хотелось совершить забег на шпильках и сократить это расстояние как можно скорее, потому что градус неловкости взлетел до небес. _Я чувствовала себя так, словно участвую в каком-то дурацком реалити-шоу, где меня заставили встречаться с самым неподходящим человеком на свете. И чем быстрее я доберусь до финиша, тем лучше._Причём мне было столь же неловко, как и ему — я вдруг поняла, что уже давно вышла из того возраста, когда потешаться над неудачниками казалось забавным.— Какой самый необычный комплимент ты слышала в свой адрес? — выдал он, и я, честно покопавшись в воспоминаниях, выдала в ответ:— Один мексиканец, из наших клиентов, назвал меня острой, как сальса и будоражащей, как гуарана.Правда потом я ему сказала, чтобы он закатал свой буррито и оставил меня в покое, но это частности.— Какие твои любимые цветы?Похоже на подборку вопросов для первого свидания, которую бедолаги-копирайтеры затёрли до дыр. Боже, я сейчас фейспалмом пробью себе лоб.— Это блиц-опрос? — я сделала кислую мину, моя фирменная улыбка «Завершение сделки» против воли сползла с моего лица. Спас телефонный звонок. Секретарша генерального сообщила мне, что наш Страх и Ужас только что отбыл в командировку, и это значит, что с работы можно свалить пораньше. Но Тимофеюшке этого, конечно же, знать не обязательно.— Ох, прости, меня срочно вызывают. Я побежала, пока-пока.Мои шпильки пружинят от асфальта так, что я едва не спотыкаюсь. Вовремя пойманная за локоть присным Тимофеем, я пробурчала благодарности и посмотрела в сторону глянцевого небоскрёба, где располагался мой офис, как на неприступную крепость, осада которой становилась затяжной.— Лера.Да боже ж ты мой!— Это провал, да?Встаю, как вкопанная, глубоко вздыхаю, мои плечи сутулятся под тяжестью необходимости твёрдо и доходчиво объяснить человеку, что нам не светит даже совместный поход до «ВкусВилла». В конце концов, не в первый же раз я говорю такое, отчего же внутри снова зашевелилось это гадкое чувство?Я развернулась и всё-таки решилась посмотреть ему в глаза. Спрятанные за стёклами очков, они были добрыми, искренними, доверчиво-наивными, а взгляд был каким-то понимающим, что ли, будто бы он другого исхода и не ожидал. И мне стало стыдно. В конце концов, в том, что две скучающие дамочки решили повеселиться, его вины нет.— Увы, — я соглашаюсь, он улыбается и, отведя взгляд первым, делает шаг в сторону станции метро.И когда же я успела стать такой циничной сукой?— Тим!Заткнись, боже, Лерка, заткнись немедленно!— Завтра в восемь. Я буду свободна. Тебе удобно?Меня зовут Валерия Витальевна Ворон, прошу спасите, в меня вселился Чужой, я себя не контролирую.— У меня репетиторство завтра... Но я могу перенести.— Отлично.Не в силах выносить этот щенячий взгляд, я, наконец, припускаю к офису, будто меня действительно ждут там срочные дела.Жалость — плохое чувство, очень плохое. Я надеюсь, здравый смысл убережёт меня от глупостей. Хотя куда уж хуже...