пообсохла в метро, добралась до вокзала
купила пирожок с повидлом, ужасный, резиновый
но после всего пережитого очень хотелось есть
задремала в электричке, чуть не проехав станцию
пронеслась по Гагарина, потом по Молодежной
трижды повернула в замке ключ
(ага! я первая! они еще не приходили!)
скинула босоножки
отрезала хорошенький ломоть черного хлеба
посыпала солью, включила радио
а там песенка про снег
про то, как он идет и всё вокруг чего-то ждет
люблю ее с детства
дома никого, самое время закончить платье
впереди целое лето, последнее беспечное лето
которое мы, конечно же, проведем как не надо
но для начала нужно выспаться и благополучно забыть
сурьму и ее свойства, правило буравчика
закон всемирного тяготения
коленки, дядю, сиреневый зонт
и этого, который мелет языком.
Согласилась бы ты теперь?
* * *
10.08
Моя дорогая Одесса!
Ты совершенно не изменилась, не постарела ни чуточки. Бульвары, трамваи, фонтаны, облака сахарной ваты, грязное любимое море – что еще нужно для счастья? Как будто в детство вернулась – жара, дядя Веня, бабушка Тамара…
Асенька, погадать на трефового короля? Или на червонного?
Нет, червонных нам не надо, бабушка. Чем гуще масть, тем лучше, ты ведь сама говорила.
Тот червонный, школьный, в которого я была влюблена пять лет без передышки, оказался дураком. Представляешь? Поговорила с ним пять минут на выпускном – и любви как не бывало. Теперь я совсем свободная, и дядю Веню это огорчает. Я надеваю новое платье, а он возмущается, что таких женщин у нас в роду отродясь не было. И сам себя не слышит от возмущения, даже этого вроду-отродясь. Грозится запереть в ванной, откуда я уже не выберусь, потому что ванна сделана на совесть, сам стенки клал, вот этими вот руками.
А в чем причина его гнева, знаешь? Разгуливать под руку с мичманом да по Приморскому бульвару – страшный грех, даже если это хорошо знакомый, крайне положительный субъект, друг семьи. А я разгуливаю. И мне нравится.
Друг семьи высокий, как фок-мачта, и очень надежный. Про себя называю его «товарищ Морфлот». От него пахнет вишневым табаком и веревками. Разговариваем на вы, это красиво, это подчеркивает дистанцию, которая между нами о-го-го какая, и одновременно снимает ее.
Вот что я пишу, а? Не знаю. У него невеста, у меня – будущее. «Вы будете вспоминать меня как нечто экзотическое. Впрочем, через две недели вы обо мне и не вспомните, потому что у вас начнется новая жизнь».