– Может, носильщика наймем?
– Два дома осталось, – отказал Ирлан, – да и не люблю я на людях ездить…
Но тут девчонка тоже остановилась, покачнулась и стала медленно оседать на мостовую.
Ирлан выругался, зашагал обратно, подхватил девчонку на руки и под причитания слуги:
– Она же грязная, господин, еще заразу какую подхватите, – зашагал к дому, бросив приказ:
– Целителя мне найди, лучшего. Если не доживет, к ковену пойдешь сам договариваться.
Тело ломил дурной жар, точно Анди отлежала полдня на солнцепеке в долине смерти. Ужасно хотелось пить. С тоской вспомнился дом. Прохлада родной пещеры. Сводящий зубы холод воды в источнике. Вернуться бы…
Не удержала стон. И до слуха донесся спор. Мужской. Злой.
Говорили на бальярском. Голос купившего ее человека опознала сразу. Только он ухитрялся мягкий, переливчатый говор бальярского языка сделать острым и тяжелым. Не говорил – кидался словами, и собеседник уже взвизгивал от попыток отстоять себя.
– Вы предлагаете мне, лучшему целителю Хайды, лечить троглодку? Хоть знаете, кто у меня в пациентах? Я? Троглодку? Никогда и ни за какие деньги.
В ногах что-то зашевелилось. Теплый язык лизнул ладонь. Она ощутила невидимое сочувствие. В глазах защипало – дерхи. Не бросили. Охраняют.
Ей бы воды, еще еды и оклемалась бы. Зря чужак только потратит деньги на целителя. Этот небось целый серебряный возьмет.
По скромному опыту Анди, чем больше человек умел надрывать горло, тем дороже стоили его услуги.
– Выбирайте, уважаемый, или вы выполняете свой целительский долг или я прямо сейчас отрежу вам что-нибудь лишнее. Например, язык. Это ведь не помешает вам лечить?
Судя по нервному сопению – еще как помешает.
– Вы не посмеете, – возмутился целитель, но голос предательски дрогнул. Зато холодом в голосе аргосца можно было ведро воды заморозить.
– Вы меня оскорбили. Смертельно. На моей родине такое смывается кровью. Или вы будете спорить с дворянином о чести?
Кто-то громко икнул, а после Анди услышала разительно изменившийся голос целителя, точно бурная река в один миг сделалась гладкой и спокойной.
– Можно было сразу сказать, ваше сиятельство. И не нужны мне заверительные грамоты, ваш меч, эм, можно уже убрать его от моего горла, красноречивее любых бумаг. И давайте займемся больной. Не будем терять времени.