— Мам, ты слышишь?!
— А? — резко дёргаюсь при звуках родного голоса.
— Ты обещала со мной леденцы сделать.
Дочь имеет в виду сахарных петушков. У нас целых три разные формочки, а приготовление сладких вкусняшек — настоящий ритуал.
— Конечно, Анют. Поужинаем, уберём со стола и приготовим, хорошо?
Дочь довольно кивает и возвращается к рису. Он получился слегка переваренным, но с маслом очень даже съедобно.
Смотрю на дочь. Не представляю свою жизнь без неё.
Адам до сих пор ничего не знал. А теперь… Надо ли?
На следующий же день после клуба я рассказала, что поймала его на лжи. Он не стал упираться. Ответил, что да, сходил в выходные в клуб с пацанами — расслабиться. На вопрос о другой девушке он округлил глаза, абсолютно обезоружив меня: «Ну, Юль. Ты ж не думала, что у нас серьезно, правда? Не надо это мне. Да и… Я тебе ничего не обещал».
Я проплакала почти месяц. Потом решила: чего убиваться? Не я первая, не я последняя. Перешагну, забуду. Я смогу. Я сильная. Вот только забыть не получилось. Потому что уже тогда я была не одна. С новостью о беременности я пришла к отцу. Знала, что он разозлится, но к тому, что он сказал, я была не готова.
— Опозорила семью. Вот и иди теперь к своему щенку. А я тебя больше не знаю.
3. Глава 3
— Привет, Юля.
Дыхание резко останавливается, а пальцы сжимают корпус телефона крепко-крепко. Боже…
Я молча вглядываюсь в неизвестный набор цифр.
Он мне звонит! Звонит!!! Где он раздобыл мой номер? Неужели Оля дала?! Отчего-то хочется подняться и запереть дверь рабочего кабинета на ключ. Чтобы никто не вошел.
— Это тот самый дядя. Который обознался, — продолжает недовольным тоном. Напряжение в мужском голосе чувствуется сразу. Ну да. Адам в выражениях особо никогда не стеснялся. Но сейчас он очень старается держать себя в руках и не сорваться. — Будешь играть в отшибленную память, или сразу по делу?
А смысл?
Сдаётся мне, в нашей с Анюткой жизни грядут неумолимые перемены.
— Привет, Адам. Извини. До меня дошло уже после.
— Приятно слышать, что с твоей памятью все нормально, — в его тоне нельзя найти ничего приветливого. Даже если очень постараться.
— Зачем звонишь? — что? беспечный голос? Кажется, он остался таковым только в моем воображении. А на самом деле вопрос вышел с претензией.
— Встретиться надо и поговорить, — сразу бьет в лоб. Как делал это всегда. А я от ужаса даже в кресло успела плюхнуться. — Когда будет удобно?