- Естественно, - выдавила из себя я, не оставляя попыток отцепить чужие пальцы от своих волос, - мой день рождения. Неужели это и есть твой сюрприз?
- Совершеннолетие, - поправил он, а я кожей ощутила исходящее от него нетерпение.
- Мне двадцать один, - не согласилась я.
Хватка на миг ослабла, чем я и воспользовалась – пнула Данилу под коленку. Дядя зашипел и отшвырнул меня в сторону зарослей крапивы. На ногах я устоять не смогла, плюхнулась на пятую точку. Бедро и локоть обожгло болью.
- Харгова подстилка! – выругался он.
Крапива больно обожгла щеку, поэтому я не разобрала, что именно Данила выкрикнул в порыве злости.
- А сюрприз еще впереди, - выплюнул он, - полежи пока, не дергайся.
Я подняла голову и приподнялась над землей. Это похоже на плохо поставленный фильм ужасов. Вроде примерный семьянин берет нож и начинает резать всех вокруг. Может, это сон? Потому что в реальность происходящего поверить я не могла.
Мельком огляделась. Заброшенный сад окружало полуразрушенное здание с выбитыми стеклами и раскрошившимся местами кирпичом. То тут, то там устремляли свои кроны ввысь тополя и дикие яблони. В центре, где возвышалась арка, находился кирпичный пьедестал со скругленными краями. Именно к нему и направился Данила, бормоча что-то под нос.
Я медленно, чтобы не привлекать много внимания, поползла в сторону рассохшейся двери, через которую мы попали в это странное место. Сбежать, позвать на помощь – вот что стучало в висках, пока я вставала на четвереньки. Потом уже можно будет сесть и спокойно подумать обо всех странностях. Ну, и неотложку вызвать. Все же дядя оставался для меня близким родственником. Что бы ни произошло, я не могла оставить его без помощи.
- Даже не думай, - дядя замолк, не успела я и на метр отползти, и развернулся ко мне.
Его волевое лицо исказила ярость, а всегда идеально уложенные светлые волосы растрепались. В одной его руке блеснул клинок. Липкий страх расползся по телу, а в животе все перевернулось, будто меня резко дернули вниз.
- Это не для тебя, - кривая усмешка коснулась его губ.
Дядя вытянул вперед свободную руку и рассек себе ладонь. Сердце совершило кульбит в груди, а внутри все похолодело. Ухмылка Данила стала шире, он сжал раненную ладонь. Кровь густыми каплями сорвалась вниз, окрашивая серый камень в алый цвет.