Ну, хорошо. Раз просит пояснить почему я не дала ему погладить моего брата по волосикам... Как я могу отказать?!
— Слабоумие в последней стадии. Боюсь, заразишь моего братика им.
Зелёный взгляд темнеет - невольно моя улыбка сменяется на нервную. Взгляд сводного прямо заволакивает ветром, ветками, корягами и, что там ещё в лесу бывает из страшного.
— Дети, не ругайтесь. Пойдёмте в дом, - пытается снова спасти ситуацию мама, но поздно.
Моя колкость достигает цели.
— Женечка часто болеет. Нельзя, чтобы он простыл, - забирает у меня братика мама, как не видя, что меня тут сейчас убивать будут.
Катит себе меланхолично чемодан к домине трехэтажной и катит. Хочу ломануться за мамочкой, чтобы по-детски спрятаться за родительской спиной, но стальной захват на запястье мне не даёт.
"Как знала, что мой ядовитый язык меня когда-нибудь и погубит.", - Мелькает паническая мысль в голове, а дальше...
Благодаря мощному рывку я подбегаю к парню и еле останавливаюсь.
Запрокидываю голову, чтобы чётко смотреть в его лицо, а никуда-то в район шеи.
"Гадость мне хочет сказать?", - Нервничаю я и сильно. "Да?
Да?
Да?".
— Правило первое: "За оскорбления тебе придётся отвечать.", - угрожает мне этот...берега попутавший.
— Ха-ха-ха, - издевательски «пародирую» я Деда Мороза.
Пытаюсь вырвать руку, но не выходит - Свиридов крепко держит. Прекращаю оставлять на запястье следы, которые обязательно проступят в виде синяков в будущем, ведь мне от моих дёргалок, даже сейчас больно.
— Единственный перед кем я буду отвечать - это Иисус Христос, но это случится нескоро. Так что иди ты! И правило своё гадкое с собой прихвати.
Я всё-таки вырываю руку, но неожиданно ловкие пальцы удерживают меня за браслет.
Не выдержав натяжения, он рвётся. Тупо смотрю за тем как бусины разлетаются по земле.
Последние напоминание о папе. У меня и малости, фотографий наших совместных, нет. Только, где я совсем малышка. Примерно, как Женечка сейчас, и вот браслет. Больше ничего.
Осенние ботинки проходят по хрустальным бусинкам, разбивают их в крошку. Моё тело начинает вибрировать от наполнившей его злости. Приседаю на корточки, подушечками пальцев прикасаюсь к цепочке. Порвана.
Ну, всё!
Не раздумывая ни секунды, разъярённо пробегаю по дорожке и запрыгиваю на гада, который был на полпути к своему такому же гадкому, как и он, дому.