— Егор… всё нормально?
— Вполне, — кивает.
— Ты сегодня какой-то… другой… Не в духе, не в настроении. Обычно ласков, нежен, — улыбаюсь.
— Эллада… — замираю. Он никогда меня так не называл. Знает, что я ненавижу своё имя. — Я тащился к тебе через весь город. Кучу времени в пробках потратил, пока доехал, а тебя настроение моё не устраивает?
— Нет, но…— засовываю свою обиду на его слова поглубже в сердце и хочу поцеловать снова. — Иди сюда, бука. Попробую поднять твоё настроение.
— Вряд ли получится. Зачем звала?
— Увидеть хотела.
— Скучно? Заняться нечем? Решила меня выдернуть?
Егор никогда не позволял себе такого тона со мной.
Бывало, он мог огрызнуться на других, причём, резко, почти грубо.
Но в его голосе, обращённом ко мне, всегда звучала сдержанность и любовь.
А сейчас словно разговаривает как с чужой.
Первая мысль — ответить тем же. Резко, колко, чтобы он тоже почувствовал, как это — получить в ответ ледяное равнодушие. Но я сдерживаюсь.
Воспитание? Привычка быть выше этого? Не знаю. Скорее, страх поссориться и потерять его.
Делаю последнюю попытку для разговора.
— Что-то изменилось… — не задаю вопрос. Утверждаю. — Мы почти неделю не виделись, а теперь… теперь я словно навязываюсь тебе.
— С чего ты так решила?
— Я не дура. Раньше ты почти каждый день ко мне приезжал. Что-то произошло. Не понимаю, что, но точно произошло. Я обидела тебя? — теперь, мне плевать, что поссоримся, и на его настроение. Хочу знать правду.
— Сказал же, дела. Времени нет, — отворачивает лицо, равнодушно бросает фразы.
— А раньше было… Посмотри на меня!
Молчит, уставился в окно.
— Не отворачивай лицо! Посмотри на меня и говори как есть, — настаиваю.
— Не понравится тебе правда, Лада, — вздыхает.
— Плевать!
— Ладно… Точно правду хочешь знать?
— Да, — киваю, но понимаю, что за моим «да» последует ответ, который мне не понравится.
— Скучно мне с тобой стало, — бьёт наотмашь своей честностью и прямолинейностью.
Всё внутри застыло. Воздух после его признания застрял в груди, будто кто-то сжал лёгкие ледяной рукой и держит. Больно!
«Хотела правды? Ну вот, получи, Лада» — едва слышится мне в этом гробовом молчании собственный внутренний голос.
Теперь, совсем ещё недавно любимый человек наблюдает за мной.
Смотрит пристально, не моргнув, с той противной полуухмылкой, от которой по спине бегут мурашки.