Долгие секунды они смотрели друг на друга, пока в конце концов Эш не заморгал. Он отступил на шаг и искоса взглянул на женщину. «Невзрачное маленькое существо, но старик, похоже, рассчитал верно. Если я проведу скучный зимний сезон, то она и станет тому объяснением. Проклятие!»
– Мой внук, разумеется, готов извиниться за свою грубость, – сказал старший Блэкуэлл, в его голосе звучало предупреждение. – И я тоже, мисс Таунзенд, за то, что не подготовил его к этой встрече и в надлежащей мере не научил его хорошим манерам: а именно как вести себя в присутствии леди.
– Не стоит извиняться, – сказала она, и сильный приятный голос и чуждый американский акцент немедленно привлекли внимание Эша. – Ваш внук – взрослый мужчина, то есть способен отдавать себе отчет в том, что говорит и делает. И если ему доставляет удовольствие быть грубым и невоспитанным, то вам не стоит расстраиваться из-за этого, мистер Блэкуэлл. Вы такой добрый человек, сэр.
Грубый и невоспитанный? Эш скрипнул зубами от злости, но ему удалось процедить несколько слов:
– Извините меня, мисс Таунзенд, но, как вы заметили, я взрослый мужчина и вряд ли нуждаюсь в шапероне, несмотря на мнение моего деда.
Она склонила голову в сторону – маленькая птичка открыто заявляла об отсутствии страха.
– Что вам нужно, сэр, не могу сказать из-за нежелания показаться грубой, но я обещала вашему деду, что сделаю то, что он просит, то есть буду сопровождать вас… И нам обоим не остается ничего другого, как выполнить его просьбу наилучшим образом, не так ли?
Услышав дерзкий ответ, Эш заставил себя сдержать изумление. Она открыто оскорбляла его и при этом держалась так, будто они беседовали о погоде. Теперь он мог лучше разглядеть ее, и его первое впечатление о серой невзрачной голубке почти рассеялось. Большие карие глаза были обрамлены невероятно длинными ресницами, которые придавали лицу любопытное выражение, но не делали их обладательницу похожей на сову. Взгляд казался более прямым, чем у английских леди, но ум, читавшийся в нем, не давал возможности отвести глаза. Черты лица были гармоничны и привлекательны, хотя цвет кожи и не соответствовал понятиям современной моды. Леди изо всех сил стремились придать своим лицам оттенок матового фарфора, что делало их выражение несколько высокомерным и заставляло прятаться от солнца, которое обеспечивало более смуглый оттенок их кожи. Вместо искусных локонов и кружевных наколок золотисто-русые волосы американки были зачесаны назад и падали на спину свободной волной, без каких либо украшений.