Зависла. На том, какой он вдруг... обходительный. Почти поверила, что меня напрасно его опасаться предостерегали. И почти представила, как всё могло бы быть иначе, познакомься мы с ним при иных обстоятельствах. Всё-таки “господин” без имени выглядел в самом деле не так уж и жутко. Сильный. Атлетически сложенный. Вполне себе симпатичный. Не урод, в общем. С виду. Если только моральный. В чём я опять же пока не удостоверилась. Ну, а то, что он девиц себе девственных на рабовладельческих торгах покупает… у всех свои причуды. Наверное. Не насилует и не убивает сходу, и на том спасибо.
— Зачем мне сбегать от тех, кто меня любит и заботится обо мне? Чтоб попасть… м-м… вот сюда, в такое вот место? — удивилась встречно, с небольшим запозданием. — Меня похитили.
— Любовь бывает разной, — не согласился со мной собеседник. — А твой отец… он… мягко говоря, очень сложный волк, и вряд ли куда-то отпускал тебя одну раньше. Неудивительно, если ты и правда сбежала.
Какие у него обширные познания, оказывается, о моей семье.
Это наводило на новые мысли.
Но я об этом потом подумаю.
Когда заветный ключ раздобуду и свалю отсюда.
Неважно, какой ценой.
— Кто же в нашем мире не сложный и простой? — согласилась с ним на свой лад, потянувшись к содержимому тарелки около себя. — К тому же, я не настолько наивная, чтобы вытворять подобные выходки, учитывая, кем являюсь, как вы и сами заметили. А мой отец… он просто заботится о нас. Перепродадите меня ему? — поинтересовалась в довершение, мило улыбнувшись.
Подобрав кусочек манго, отправила его в рот, сохраняя беззаботное выражение лица. Правда, удерживать эту маску стало сложно буквально через пару секунд. Фрукт оказался очень сочным, сок потёк по пальцам, и я едва удержалась от соблазна облизать губы, заметив каким тяжёлым вмиг стал взгляд оборотня.
— Чтобы твой отец мою шкуру на коврик пустил за подобную наглость? — усмехнулся он, вопреки истинным эмоциям. — Я не настолько наивен, — вернул мне мои же слова.
О, да!
Ещё как бы пустил…
А я бы полюбовалась на этот коврик потом.
— Всегда можно договориться, было бы желание, — пожала плечами, отвлекая себя виноградиной, которую покрутила между пальцами, прежде чем проглотить. — Я даже вашего имени не знаю. К тому же, ничего плохого вы мне не сделали, — пока что. — За что ему пускать вас на коврик? За то, что забрали меня от работорговцев?