— Паштет, идёшь завтракать? — спросил тот, чуть замедлись.
— Да нет, аппетита нет. Устал очень, спать сейчас иду.
— А, ну смотри. Не проспи тогда ужин, а то придётся голодным всю
смену стоять.
Вася ушёл, а я всё стоял спиной к ней. Услышала ли она? Обратила
внимание на нас? Я всё никак не мог решиться подойти, а ведь она
там стоит сейчас одна, и это отличный повод, чтобы начать
разговор.
Я вдохнул полной грудью, наконец точно решив. Потом развернулся
и увидел, что кто-то к ней уже подошёл. Какой-то парень, высокий,
уверенно облокотившись локтем о стойку, о чём-то с ней
разговаривает. Он заказал тоже бутылку, и вот они стоят вместе, как
мне показалось, слишком близко друг к другу. Увидел, как Саша
посмеялась над какой-то его шуткой, а потом хлопнула его по плечу,
даже как-то по-мужски, что ли. И я почувствовал укол ревности. Я
смотрел на них и представлял, как тычу этого хмыря носом в
кафель.
Потом помотал головой и быстро пошёл отсюда прочь. Настроение
снова испортилось, и как назло чувство усталости не подступало. Я
миновал коридор с жёлтыми стенами, вышел на лестничную площадку,
спустился на второй этаж и оказался в продольном жилом коридоре.
Идя мимо полуоткрытых аудиторий, корил себя за трусость и
неуверенность. Наконец, дошёл до нужной белой двустворчатой двери.
Она находилась напротив расступившегося пространства с большими
заделанными окнами. Раньше здесь была кафедра политологии. Сейчас
же эту комнату мы делим с Виталиком.
Я открыл дверь и вошёл внутрь. Комната пустовала. Возле
запечатанного с противоположной от входа стороны окна по обеим
сторонам располагались матрасы: слева – мой, справа – Виталика. У
стены справа стоял старый шкафчик, в котором мы хранили свои вещи,
а напротив располагалась маленькая деревянная тумбочка, почти
пустая за исключением пары фонарей, двух книжек и стопки ненужной
бумаги. Рядом со входом была ещё одна дверь, ведущая во второй
кабинет, но сейчас там было что-то типа склада неработающей
техники.
Закрыв дверь, я медленно прошёл по комнате и остановился у окна.
Было сумрачно, свет дня неохотно протискивался сквозь узкие щели
между прибитыми досками. После звона голосов в коворкинге мои уши
ещё привыкали к тишине, что витала в этой комнате. Она ощущалась
плотно, отдавая слабым, еле заметным звоном. Я молча смотрел в
бреши между заколоченными досками. Сквозь узкие щели
прорисовывалось ничего: серая плотная мгла закрыла собой всё.