«Не схожу ли я с ума?», — с этими мыслями я завалился набок,
даже не разуваясь, и долго лежал, смотрел на пустующий матрас перед
собой. А потом, спустя час или больше, я наконец закрыл глаза и
утонул в дремоте.
Не знаю, сколько времени я проспал, но когда открыл глаза,
взгляд мой утонул в темноте. Была ещё ночь, и в комнате стоял мрак.
Я приподнялся на локте, погладил свою щеку и зевнул.
В этот же момент за закрытой дверью раздался приглушённый шорох,
а потом – шлёпанье чьих-то босых ног по бетонному полу в коридоре,
и в глухой тишине звук этот отчётливо просачивался в мою комнату, а
когда шаги раздались уже у самой двери, остановившись и замерев на
мгновение, чья-то рука, или нет даже – лапа по звучанию, большая и
когтистая – приложилась к древесной поверхности и повела по ней,
медленно скребя. Я встал с матраса и осторожно, пересиливая
разверзнувшийся внутри страх, побрёл к двери. Меня пробрало
ощущение, будто это уже происходило со мной когда-то. И мне
казалось, что лишь стоит мне дойти до выхода, как за ней раздастся
чей-то слабый и тоскливый вой. Это и произошло. Потом нечто с той
стороны, видимо, отступило от двери, и через некоторое время шлепки
босых ног стали отдаляться.
Я простоял у двери, прислушиваясь и стараясь дышать как можно
тише, а потом решил выглянуть наружу, но сперва подошёл к своей
тумбочке и достал оттуда ручной фонарь. Холодный свет загорелся в
моих руках и осветил пятно белой двери впереди.
Я открыл её и тихонько, почти бесшумно вынырнул наружу. В
коридоре стояла кромешная тьма. Поводив фонарём, я заметил на стене
впереди отблёскивающую багряную полосу, а рядом с ней зияли дырки,
вгрызавшиеся в штукатурку – пулевые отверстия. Подойдя к стене и
изучив то, что находилось на ней, мне показалось, будто и это я уже
видел. Я осмотрелся: алый развод, длинный и уходящий во тьму
неровной лентой, был и на полу. Всё ещё было свежим и не
засохло.
Страха я не испытывал, во мне царила уверенность, что рядом
никого нет, однако шагнуть во тьму, по кровавому следу, я всё же не
решился, а развернулся и побрёл в противоположную сторону.
Выйдя в центральный продольный коридор, я остановился и
присмотрелся к своим ногам, их обволакивала медленно текучая
белесая пелена. Призрачное марево застилало собой весь пол, и
казалось, что сам он стал каким-то мягким, неприятно влажным,
словно жижа. Я ступал по нему, и каждым шагом ощущал, будто бреду
по густому болоту. Кругом царила мёртвая тишина, и даже звук моих
шагов тонул в жиже, в этой молочной мгле. Дойдя до центра, я
остановился. Тут меня и охватил ужас, который всё это время
сторонился поодаль, видимо, выбирая удобного момента. Своим
затылком я почуял, что в спину мне бьёт чей-то пристальный,
неприятный взгляд. От его холода, колющего и пронизывающего, по
спине пробежали мурашки. Я был уверен – за мной кто-то стоит, но
обернуться мне не хватило духа. В этот момент впереди, по ту
сторону коридора, раздались одиночные выстрелы, и тьма озарилась
багровыми вспышками. А затем раздался протяжной вой – ужасный и
нечеловеческий. Минуту спустя также ужасно и нечеловечески завопил
уже человек.