Визерру это задело до глубины души. Неужели мать считает ее
настолько несерьезной? За какую же безрассудную девчонку ее
принимают? Да, возможно, у нее были и другие мотивы для поездки в
Дрифтмарк, но это вовсе не означало, что она не способна искренне
разделить горе Веларионов или хотя бы сохранить подобающий вид. Да
и у самой матери, если подумать, намерения были далеко не
безупречны. Она твердила о своей скорби по дяде Деймону, но Визерра
не могла вспомнить ни единого письма, которое мать написала бы ему
при жизни. Разве это не красноречивее любых слов? И вот, словно по
волшебству, Добрая королева вновь стала любящей племянницей — как
раз к приезду прославленного внука её дяди, чтобы занять свое
место.
Но, увы, воля матери оказалась непреклонной. Отец не стал
вступаться за нее, Алисса категорически отказалась взять ее на
Балериона, Эйемон уже сопровождал Джослин, а Бейлон… даже ее
любимый брат, казалось, был готов помочь, но и он отступил перед
напором Алиссы.
Из всех своих сестёр Визерра, пожалуй, больше всего
недолюбливала Алиссу (после Сейры, конечно). Но Сейра, к счастью,
теперь была женой своего возлюбленного Джона Мутона, и скандал,
который родители так тщательно скрывали, обошел её стороной. А
Визерре приходилось видеть Алиссу каждый день.
Визерра искренне соболезновала сестре, и, несмотря на
раздражение, в её сердце жила любовь ко всей семье, даже к Сейре и
матери. Но, право слово, порой они невыносимо раздражали её. Алисса
и раньше отличалась живым нравом и некоторой резкостью, но после
трагической смерти маленького Эйгона в колыбели год назад она стала
совсем другой.
Роды едва не стоили Алиссе жизни, она была измучена и истощена.
Вскоре после этого великий мейстер Элизар объявил ей, что она
больше не сможет иметь детей – новые роды неминуемо приведут к ее
гибели. А затем умер и Эйгон, прожив всего год. Горе Бейлона и
Алиссы было безмерным.
С тех пор Алисса окружила Визериса и Деймона удушающей заботой.
Визерра не раз слышала, как братья жаловались отцу на ее
навязчивость. Алисса погрузилась в пучину мрачной меланхолии, ее
настроение менялось с головокружительной быстротой: от бурной
радости до яростного гнева, от безутешной печали до потоков слез. А
как она раньше любила Бейлона… Что с ней стало? Она словно
отгораживала мужа от Визерры стеной ревности, боясь, что та отнимет
его у нее. Алисса стала непредсказуемой, капризной, вспыльчивой –
общение с ней превратилось в пытку. Раньше она, конечно, тоже
раздражала, но с ней хотя бы можно было посмеяться. Теперь не
осталось и этого: она словно перестала жить, сосредоточившись лишь
на Бейлоне и сыновьях.