— Что ж… – протянул он, растягивая слова. – Только что
закончилось очень долгое и, честно говоря, весьма утомительное
заседание совета. Я устал, и мне предстоит ещё немало дел,
связанных с принятыми решениями. Вы правы, у меня, действительно,
есть дела поважнее, чем утешать плачущую принцессу, – прямо сказал
он.
— Тогда почему вы здесь? – спросила она с нарастающим
раздражением. Возможно, в ней снова заговорило тщеславие, но
впервые в жизни Визерре захотелось, чтобы она была для кого-то
приоритетом, самым важным человеком.
— Возможно, потому, что я этого хочу? – ответил Корлис уверенно.
– Да, есть много моментов, которые, по логике вещей, должны быть
для меня важнее, но люди руководствуются не только логикой. Моя
собственная мораль подсказывает мне, что я должен позаботиться о
девушке, попавшей в беду. По логике вещей, вы не должны быть для
меня приоритетом, но почему это должно иметь значение?
Она слегка усмехнулась и в голосе прозвучала ирония.
— Как по-рыцарски с вашей стороны, лорд Корлис. Как же вы умеете
подбирать слова! Вас можно назвать льстецом, раз вы намекаете что
женщины для вас важнее собственных обязанностей.
— Я стремлюсь доставить удовольствие, моя принцесса, －
ухмыльнулся Корлис.
— Нет, – возразила она, качая головой. – Я не думаю, что вы
понимаете что я имела ввиду. – Визерра знала, что лорд Корлис не из
тех, кто склоняется перед кем-либо, чтобы угодить. У него была
цель, скрытый мотив составить ей компанию, как и у всех, даже у ее
друзей. Но она так изголодалась по вниманию, что предпочла бы
общество даже прагматичного лорда, чем размышлять в одиночестве о
том, как несправедлив мир.
Они постояли так некоторое время, погруженные в молчание.
Визерра положила руки на перила балкона, наблюдая за заходящим
солнцем, окрашивающим небо в багряные и золотые оттенки, и за
суетливой жизнью замка внизу. Казалось, прошла целая вечность,
прежде чем она наконец нарушила молчание, ее голос звучал тихо и
задумчиво.
— Иногда это очень тяжело, – почти прошептала она, но, несмотря
на это он услышал её.
— Что именно? – так же тихо спросил он, прислонившись к
ближайшей колонне.
— Я восьмой ребёнок в семье, – начала Визерра, её голос дрожал
от сдерживаемых эмоций. – Я росла с семью старшими братьями и
сёстрами и одним младшим. Но из нас девяти меня любили меньше всех,
уделяя минимум внимания.