Я пошла по натянутому канату, подкидывая потухшие факелы. Наши парни махали, чтобы бросила их, а я чувствовала ответственность перед зрителями и не хотела портить впечатление о шоу.
И тут снова прогремел гром, перед глазами все поплыло. Моя нога соскользнула. За ней — вторая…
Я полетела вниз, и перед глазами все слилось цветными пятнами. В ушах стоял гул. На краткое мгновение мелькнула мысль о страховке, которая должна предотвратить падение. Но полет все продолжался…
Бах! Я упала во что-то мокрое и вязкое и прямо лицом вниз. Фу-у-у!
Но хоть не разбилась! И кости, вроде, целы.
Новый раскат грома заставил очнуться, поднять голову и сесть. Я вытащила руки из грязи. Именно в нее я и угодила. И когда это земля смогла так разбухнуть? Погодите-ка, а как же выложенная плиткой площадь?!
Я с удивлением обнаружила, что вокруг довольно темно. Не поняла, а где сцена? Куда подевались зрители? Почему даже фонари не горят?!
Опять прогремело, а потом молния прорезала небо, явив моим глазам старинный город.
Мать честная! Вот и что я сейчас видела?
Куда я вообще попала?!
2. Глава 2
Город разделяла пополам прозрачная стена, которая словно вобрала в себя молнию. И тут эта стена пошла огненными и голубоватыми трещинами; они стали ярче, насыщеннее и с оглушающим шумом раскололи невидимую преграду на части. Раздались страшные крики и вой.
Кажется, в городе начался пожар. Вокруг происходил какой-то апокалипсис. Стена находилась на небольшом возвышении. Ближайшие дома стояли на расстоянии сотни метров, а под ней росли деревья и кустарники. Но отсюда открывался отличный обзор на город.
Даже ночью я замечала различия между двумя половинами города. Если с одной стороны здания имели остроконечные крыши, то с другой преобладали округлые формы. Сейчас многие постройки охватил огонь, я слышала крики людей, что тушили пожар.
Пахло дымом и гарью. Молнии то и дело освещали территорию, позволяя лучше рассмотреть детали, потом грохотал раскатистый гром.
Порывы ветра разносили пламя дальше и дальше.
— Ничего не понимаю, это где я? — Я даже потерла глаза, чтобы снять пелену наваждения, но никуда старинный город из камня не делся.
Шум стал еще громче. Он нарастал монотонным гулом, вбирающим в себя крики, треск, топот ног и копыт, детский плач.
Видать, сильно я головушкой приложилась о плитку, коль мне подобное чудится. Хотя странно, голова как раз и не болит.