— Ты многого просишь, Макс, — устало сказал Ремезов. — Мы насчёт
твоей идеи разговаривали…
— И вот насчёт этого тоже. Давай вот лучше так сделаем. Когда
устроим операцию, организуешь мне встречу с вашим директором? Я
лично передам, что делаю и что хочу этим добиться. Смогу объяснить
лучше, чем ты.
— Это не так-то просто.
— А потом будет ещё сложнее, годика эдак через два вообще к нему
не пробьёшься. Пока ещё реально, надо постараться. Давай вот, когда
закончим, и ты принесёшь начальству голову этого генерала, — я
усмехнулся. — Или как там у вас принято? Вот и представишь меня
сразу, как верного соратника, который с этим помог и не только с
этим.
— Ну ты даёшь, — Ремезов хотел сказать что-то громкое, но
хмыкнул и полез за коньяком. — Макс, не знаю, как ты всё это
делаешь и откуда всё знаешь, но просто так ты ничего не
предпринимаешь. Ладно, кредит доверия к тебе есть, огромный. Насчёт
оружия — под очень большим вопросом. Скажут ещё, что мы его продаём
на сторону, если даже просто разговор об этом вылезет наружу. Но
могу гарантировать, что над вопросом подумаю. А вот насчёт встречи
постараюсь устроить. Кстати, — он что-то вспомнил. — Ты тогда
деньги оставлял…
— Хочешь сказать, ты их не тратил? — я удивился.
— Пришлось показать, что настроен серьёзно, а то бы
ленинградские коллеги оттеснили бы на задний план. Пригодились один
раз. Но тридцатка осталась…
— Ну ты даёшь, Серёга, в Москве узнают, засмеют. Да оставь себе
или жене отдай, на детей, или ещё куда-нибудь отложи, не помешают.
Только на счёт в банке не клади. И на рубли не меняй. А вообще, — я
поднялся. — Если есть какие-то сбережения на счёте, пора снимать и
закупаться баксами в обменнике.
— Опять сгорят? — Ремезов покачал головой. — Даже не буду
спрашивать, почему ты так говоришь.
— И правильно.
— Я всё равно вычислю, — он усмехнулся и посмотрел на меня,
прищурив глаза, — откуда ты всё знаешь, гражданин Волков. Ты,
может, как в кино том, из будущего прибыл?
— Почти. Я всего лишь обычный экстрасенс. Телевизор, что ли, не
смотришь, Серёга? Когда в последний раз воду заряжал в банке?
Ремезов расхохотался. Ну, значит, так не думает, и это хорошо. А
то бы живо запер меня где-нибудь и начали изучать. Другой бы на его
месте так и поступил, давно заподозрив неладное.
Но кому попало я не говорил обо всём, только намекал при
необходимости. А что до остального — в 90-е слишком многие верили
во всякую мистику, суеверия и прочую чертовщину.