- Зачем ему столько нала?
- Потому что таунхаус – не единственный его бизнес, понял?
Ага… То есть строительство дома – отмывание бабок. От наркоты
или торговли девочками – не суть важно. А что я хотел от «кореша»
паскудного Дона Дюка?
- Половину нужной суммы я привёз из СССР. Удивлён? Если
крутиться, бабки можно сделать, даже продавая снег на Аляске. Но
полмиллиона кроме как в долг не наскребу. Ты мне одолжишь? И под
какой процент?
- Не одолжу, раз ты не хочешь долгий контракт, - желчно
отреагировал Дон. – Но дам гарантию для банка. Сто тысяч в год плюс
проценты, за пять лет рассчитаешься.
Гарантия порядочности застройщика… Гарантия перед банком… Если
пристегнуть меня к Дону наручниками, и то не получится более
крепких оков.
Хочу ли я тот дом? Наверно. Но куда с большей радостью жил бы в
Ждановичах, на своей четверти гектара, под соснами, где никогда не
трясёт, Калифорния просто заколебала мелкими землетрясениями, а
бывают здесь и крупные. Не говоря о том, что под секцию в таунхаусе
я урву каких-то полторы-две сотки земли, с лица это практически
часть с улицы, сзади – всего лишь промежуток, чтоб мои окна не
упирались в окна домов на параллельной улице. Тоска… В одном Дон
прав – в пределах миллиона я ничего подобного в приличных районах
Эл-Эй не куплю, а при случае перепродам эту недвижимость минимум в
полтора раза дороже.
Мой промоутер – ни разу не гений благотворительности. Но о своей
рабочей скотинке, боксёрах, заботу проявляет. Надо
воспользоваться.
- Дон! Когда дерусь с Биггсом?
Он ухмыльнулся.
- Я даже переговоры не начал. Тебе раньше через месяц выходить
на ринг не стоит. Значит – конец марта или апрель. Как ещё та
сторона согласится. Десять боёв, из них девять нокаутом, а один за
смертью соперника, и ни одного поражения, думаешь, Биггс загорится
желанием с тобой встретиться?
- Не позже середины апреля мне нужно лететь в Советский Союз.
Там есть вопросы с детьми, без меня не решатся.
- КГБ не арестует сразу у трапа?
- Правильный вопрос. Не арестует. Особенно если получу пояс. Я
звонил в Москву и справлялся: выберут гордиться мной, а не гнобить.
Дон, двадцатое апреля – край, когда я должен быть там.
- Почему именно двадцатое?
- Потому что потом случится беда. У меня мощное предчувствие. А
оно никогда не обманывало.
Бахнет Чернобыль, коммунисты жопу порвут, чтоб скрыть от
населения размеры бедствия, первого мая всех способных ходить
выгонят на демонстрацию в Минске и Киеве. Санитарные кордоны, чтоб
зараженные радиоактивными изотопами продукты не попадали гражданам
на стол, надёжно заработают только через несколько месяцев.