- Понятно всё, кроме одного. В чём суть вашего вопроса?
Журналист чуть смешался.
- Я жду ваших комментариев.
- У меня был товарищ, большой любитель забраться в койку к
очередной цыпочке, если повезёт, на каждую ночь – новая. Да, в СССР
такое тоже случается, несмотря на Моральный кодекс строителя
коммунизма. Но этот парень никогда не рассказывал о своих
похождениях. Я спросил, и он объяснил: мужчина или хорошо
трахается, или хорошо трындит об этом, совмещение не удалось
никому. Ваш Синклер энергично работает языком. Значит, на ринг ему
ничего не остаётся.
- Ещё он оскорблял вашу маму, родных. Вы будете мстить?
- Как-то у входа в мой дом в Санта-Монике нагадил бродячий пёс,
унылый, худой и весь в лишаях. Стану я ему мстить?
Журналист приободрился. Выпад в свой адрес Синклер наверняка
засчитает за участие в перепалке и ответит градом ответных
проклятий.
- Испытываете ли вы гнев, ненависть?
- А вы испытываете сильные эмоции, задавая мне эти вопросы?
Позвольте предположить, что нет, это ваша повседневная работа
журналиста. У Джей – помогать сенатору в продвижении демократии как
в США, так и во всём мире. А у меня работа другая, бить людей на
потеху публике до потери сознания и тяжёлой травмы. Когда пришёл в
секцию бокса в двенадцать лет, а юношеский бокс в СССР весьма
щадящий, даже не предполагал, во что это выльется.
- То есть вы лупите изо всех сил без капли неприязни?
Я обернулся к Ольге. Наверно, при её очень слабом английском
добрая половина ответов прошла мимо. И хорошо. Тем более хорошо,
что она ничего не перевела Маше.
- Проблема как раз в контроле удара. Никто не в состоянии
испытывать тёплых чувств к сопернику, норовящему проломить тебе
лицо, чтоб кости носа ушли вглубь черепа и проткнули мозг. Все эти
обнимашки после финального гонга… Победитель радуется и тем самым
стебается над побеждённым, а тот терпит и думает: засунь себе эти
телячьи нежности в… Простите, моя дочь ещё не выучила английский,
но, тем не менее, я не вправе выражаться при ребёнке.
- А вы не пытаетесь бить насмерть?
- Конечно – нет. Помимо всего прочего, промоутеру будет намного
сложнее искать мне последующие контракты. Даже если стану
обладателем всех поясов, на одних только защитах не проживу, нужны
рейтинговые бои. Кто в здравом уме пошлёт своего парня на верную
смерть? Я уже сделал две могилки, одна в СССР, другая здесь, в США.
Проблема в том, что голова боксёра накапливает следы прежних
ударов. Порой щелчка достаточно, чтоб израненные сотрясениями мозги
отказались служить. А я бью хук в челюсть силой в тонну. Выбирайте
надгробие. Тот же Синклер, пусть он второсортный боец, но
разок-другой может вдарить. Представьте, я должен проплыть между
Сциллой и Харибдой – не позволить врезать мне и не уложить его в
гроб. А вы про какую-то месть, неприязнь… На ринге мне не до неё.
Противникам, кстати, тоже, слепая ярость мешает ясно мыслить,
выстраивать тактику, грамотно защищаться. Безумств в духе берсерка
нам не надо, у каждого в арсенале запасён нокаутирующий удар с
обеих рук.