Как бы то ни было, последним стазис покинул никто иной как сам
фаэрон, когда алгоритм пробуждения гробницы закончил свою работу.
Правда, под охраной неизменной пары варагардов, лич-стражи,
бессмертных и многочисленных каноптековых конструкций проснулся не
совсем он. Вернее, совсем не он.
***
- Мой царь? - раздавшийся голос нарушил несколько затянувшуюся
тишину. Старый Тернох, бывший телохранителем фаэрона еще до Войны в
Небесах, наконец набрался решимости обратиться к господину и теперь
с тревогой смотрел на застывшего повелителя. Конечно, всем им
требовалось некоторое время для того, чтобы прийти в себя после
пробуждения, однако всякие разумные и неразумные сроки уже прошли.
Варагард полагал, будто бы знает Эхнатона как самого себя, а потому
закономерно беспокоился – Лучезарный был не склонен к столь долгой
созерцательной деятельности.
Да, царская усыпальница была неописуемо прекрасна и приковывала
взгляд: здесь прямо таки чувствовались древнее величие и мрачное
спокойствие. Стены, выложенные из черного камня, были украшены
искусной резьбой, изображающей самые значимые сцены из истории
династии: в ноктилите и некродермисе были запечатлены битвы с
врагами, триумфальные возвращения, победы и прочие моменты величия.
Драгоценные камни, сложенные в причудливые мозаики, иллюстрировали
картины одну краше другой, а многочисленные обелиски и монолиты
были покрыты вязью глифов, складывающихся в истории о могуществе и
славе, превознося фаэрона, его предков и их достижения. Каждый
элемент декора был пронизан символикой, отражающей силу и
могущество некронов, их непреклонную волю к власти и их
погребальный культ.
Если бы Тернох мог бы тяжело вздохнуть, он бы это определенно
сделал. Общество некронтир даже после биопереноса осталось верным
традициям старины. В этом плане аристократию и чернь всегда равняло
только одно – безжалостно короткий срок, отведённый им на этом
свете. Цель жизни даже самых могучих фаэронов и лордов некогда
сводилась к тому, чтобы достойно подготовиться к её концу. Дворяне
тратили просто безумные средства и силы для того, чтобы потомки
помнили их – хотя бы по размерам и пышности гробниц. Некроны в этом
плане не изменили себе, когда ложились в Великий Сон, поэтому
львиная доля текста в усыпальнице Эхнатона приходилась на
всевозможные ритуальные фразы и изречения. Впрочем, кое-что все же
изменилось. Теперь некроны окончательно побороли смерть, в
результате чего слова вроде: “Вечного царствования” обрели
буквальный смысл.