— Чёрный нефрит? — глаза Коржика
загорелись фанатичным светом. — И много его тут у вас?
— Неа, — замотал головой Борода. — В
дальнем Рифте… там ещё один открылся… так вот тама деревце и
выросло… Только то не моя территория, там Ржавый рулит… Он эти
палки за бешеные бабки продаёт… — пожаловался Михайло, запихивая
цепочку обратно под рубаху.
— Что ещё в Рифтах?
— Да по мелочи… змеелюды…
хрюкозавры… змеюки встречаются, у них ещё головы отрастают, хрен
убьёшь тварей… в одном так и вовсе одноглазые живут целым
племенем.
— Кто? — изумилась Гринпис.
— циклопы, похоже, — пояснил Коржик,
фиксируя каждое слово Михайлы.
— Во-во, они самые… людоеды они…
— Ещё кто? — допрос плавно перешёл в
руки Корнелиуса.
— Ну, зверушки имеются странные…
сами беленькие, а уши чёрненькие, зубы — во, когти во, хвост
пучком, пушистый. На наших белок похожи. Только не белки они, не
белки…
— А кто? — жадно поинтересовалась
Гринпис.
— Исчадья навьи, жрут все, что
видят. До косточек в момент сгладывают. Мы туда и не ходим. Туда
раз в месяц отряда от всех группировок справляем. По жребию. Зайдёт
сотня, с добычей выйдут десятка два. Не напасёшься на всех
брони-то.
Гринпис с Коржиком переглянулись,
радостно улыбнулись друг другу. «Маньяки от науки, чтоб их», —
мысленно выругался я.
— А ходите зачем? — уточнил я.
— Так шкурки у них магические. За
шубки из ихних шкурок богатенькие дамочки золотом платят. Не
пачкаются, не мокнут, греют в самый лютый мороз, а желчь у них и
вовсе бабам полезна.
— Это чем же? — изумилась
Колокольчик.
— Так морщины сводит, богами клянусь
— заметив, что Ло ему не поверила, забожился Михайло. — Эти… лекари
с руками отрывают, золотом платят.
— Однако знатные тут Рифты. Не иначе
и впрямь Навь рядом, — пробормотал Коржик. — Наверху я таких не
встречал.
— Никто не встречал, — согласился я,
мысленно поставил зарубку при случае поинтересоваться у куратора,
бывал ли он в похожих местах.
— Разберёмся, — отмахнулся я. —
Сколько всего Рифтов.
— Так с десяток… чёртова дюжина. С
пяток матрёшкой, остальные сами по себе, — с готовностью поделился
Михайло. — А в Чёртов Разлом мы не ходим, туда и хода нет,
замуровали почитай полста лет назад. Так и стоит закрытый.
— Так с десяток или тринадцать? —
уточнил я.
— В тринадцатый хода нет, — повторил
Борода. — Двенадцать и один. Чёртова дюжина.