Я поднял веки, напряг всю свою волю и обрушил силу Монарха на
доктора:
- Меня с родителями здесь никогда не было, все записи о
посещениях должны исчезнуть! - Мои глаза светились золотом, а голос
дышал первозданной мощью...
На врача обрушилось невероятное давление, словно он оказался под
каменной плитой.
Ещё бы! Перед ним Монарх. Тот, кто имеет право! Тот, чьи приказы
не обсуждаются даже с самим собой. Тот, кто плетёт судьбу
галактик!
Доктор упал на колени, а я, наоборот, встал во весь рост и упёр
ногу ему в плечо. Власть в этом слабом теле пьянила мой разум,
разлагала душу, превращая в диктатора.
"Нужно срочно возобновлять тренировки, иначе сойду с ума..." -
промелькнуло у меня в голове, но вслух уточнил:
- Ты всё понял?
- Да-да! Я всё понял, господин! Сегодня же все сделаю! –
Безостановочно кивая и целуя мою ступню, заверещал доктор.
- Сейчас же! - Я пнул противного старикашку и отвернулся к
окну.
- Выполняю!
Доктор с молодецкой прытью выбежал из палаты, и я на минуту
остался один.
Мне повезло, что врач оказался простым смертным, лишенным
какого-либо дара. В противном случае, я бы обезумел и лишился своей
души. Превратился бы в жалкого Деспота...
Моё тело и дух ещё слишком слабы, чтобы подчинять действительно
сильных людей. Ну, ничего! Мой дар со мной, и это главное.
***
Дальше события понеслись вскачь. Родители, конечно, были в шоке,
но я заверил их, что у меня был голодный обморок.
Старикашка оказался главврачом этого хосписа, и сейчас на руках
у нас были все липовые документы с выпиской.
Никто нас не остановил в коридоре, никто даже не смотрел в нашу
сторону, когда мы спускались вниз по лестнице.
Спустя несколько минут мы уже стояли на парковке, и я невольно
поежился от холода. Сменная одежда, в которую я переоделся в
больнице, состояла из льняной рубашки и лёгких светлых брюк. Но
даже сейчас, летом, меня знобило. Приказав телу восстанавливаться,
я обрёк себя на повышенную температуру. Организм боролся с вирусами
и вредоносными паразитами, что сидели внутри. Поэтому было так
холодно.
Я шёл за родителями, а они постоянно оглядывались, будто снова
боялись меня потерять.
Мы остановились напротив красного седана. Машина, вымытая до
блеска, сияла новизной, но это было обманчивое впечатление.
Приглядевшись, можно было рассмотреть тонкие царапины и мелкие
трещины на лобовом стекле. Эта «Крошка» доживала свой век. Открыв
заднюю дверь, я плюхнулся на сидение и, наконец, немного
расслабился.