— Она сейчас у тебя? — спросила я.
— Да, у нас, в новом доме, — ответила мне
Мара.
— Ладно, после обеда загляну.
— Хорошо, ждем.
Мы с Катюшкой пообедали, и я отправилась к Маре в ее
пряничный домик. Добралась до нее за двадцать минут. Около ворот
меня встречал Яночкин компаньон, который за несколько месяцев
превратился в огромного лохматого пса. Он для порядку пару раз
гавкнул.
— Ну и чего ты шумишь? — спросил у него ворон. —
Свои же.
— Привет тебе, мудрый старец, — улыбнулась
я.
— Ой, не надо мне тут подлизываться, — хмыкнул
ворон. — Мара приперла какую-то чумную старуху, и та портит нам всю
благость в доме.
Марена выскочила из дома меня
встречать.
— Как хорошо, что ты приехала. Как я по тебе
соскучилась, — кинулась она ко мне обниматься.
— А где Яночка? — спросила я, заглядывая ей за
спину.
— Она у нас пока у дедушки, уроки
учит.
— Уроки? — удивилась я.
— Да. Яночка пошла в первый класс.
— Не рано? — спросила я с
сомнением.
— Ей шесть с половиной лет. Не потянет — значит,
пойдет в следующем году. Пока ей всё нравится, — ответила мне
Мара.
— Замечательно. Ну идем в дом, покажешь, какой
ремонт вы затеяли.
— Ага, проходи.
Мара завела меня в просторный коридор, в котором
лежали какие-то стройматериалы.
— Идем сюда, в большую комнату.
Я прошла следом за ней. На стареньком диване сидела
приятная пухленькая женщина лет пятидесяти с рыжей копной волос,
собранных в низком хвосте. Одета она была весьма экстравагантно, но
в спокойном и нежном стиле бохо. Вся в каких-то вязаных кружевах,
оборках, фенечках и ярких крупных аксессуарах. Она грустно мне
улыбнулась и поздоровалась.
— Это Елизавета, а это Агнета, — представила нас
друг другу Мара.
— Очень приятно, — кивнула я.
— Взаимно.
Немного пригляделась к женщине, хотя Матрена
предупреждала меня, чтобы я не вглядывалась пристально в
посторонних людей. Но мне было интересно, на самом деле она вся
такая приятная, мягкая и пушистая, как кажется, или это ее внешняя
маска, за которую она умело прячется. Однако черных мыслей за ней
замечено не было.
— Светик мне сказал, что вы умеете всякое-разное, и
даже есть надежда, что вы мне поможете. Я вообще не хотела к
ребятам приезжать, я же всё испорчу, потом после меня в доме жить
невозможно будет, — сказала Елизавета грустно.
— И как же вы портите? — поинтересовалась
я.