Невольно поежилась от того, что озвучила правду, и обняла себя
руками. В комнате повисла тишина, которую захотелось прервать.
— Может, попросить слуг заварить новый чай? Вы совсем его не
пили.
— Жарко. А я в жару предпочитаю прохладительные напитки, —
странно меня разглядывая, произнес блондин.
— А мне можно и чаю, что-то я проголодался, — устраиваясь
поудобнее в кресле, ответил генерал, ухватил с блюда засахаренный
фрукт и, поморщившись, зажевал его.
Я не поняла, они что, уходить не собираются? Покосилась на
большие напольные часы, стоявшие в углу комнаты. Еще полчаса-час —
и нам придется приглашать их на обед.
— Вам не нравятся сладости? — поинтересовалась я, подмечая, как
гость снова берет с блюда засахаренный фрукт и морщится, но
ест.
— Вообще, я предпочитаю перекусывать нормальной едой. — Понял,
что сказал бестактность, прокашлялся и добавил: — Но сладости тоже
люблю.
Ага, сразу видно, как он их любит. Но если мужчины с самого утра
ходят с визитами, пьют чаи и едят сладости, то они точно должны уже
стать ему поперек горла. Да и такого мужика нужно нормально
кормить: два метра литых мышц, а ему все утро сладости
предлагают.
— Так, может, вам бутерброд сделать? — сжалилась я.
— А вы умеете? — удивился он.
Вообще-то я имела в ввиду, что бутерброды сделают слуги, но в
тоже время вопрос он задал так, что на него нужно ответить вполне
определенно: да или нет.
— Умею. Что там уметь, но…
— Вот и отлично! Никогда еще не видел, как благородные дамы
делают бутерброды, — хитро посверкивая глазами, вклинился в беседу
блондин, но смотрел при этом почему-то на генерала.
— Даме неуместно пачкать ручки ради такой малости, — улыбаясь
одними губами, ответил он другу.
— Да ладно тебе! Это же, можно сказать, развлечение! Не так ли,
Эмма? Вы нас развлечете? — и довольно улыбнулся, в то время как
генерал помрачнел и сощурил глаза.
Что за интрига здесь сейчас разыгрывается? Может, сказать, что у
меня болят руки, пальцы, голова — да что угодно, — но
отказаться?
Но тут влезла мачеха:
— Конечно, Эмма сделает вам бутерброд! Правда, дорогая? — и так
на меня зыркнула, что я не рискнула отказаться. — Иди в кухню, а мы
тебя подождем, — махнула рукой, отсылая меня, словно прислугу, и
всем телом развернулась к сыну наместника.
Я, конечно, не против сделать мужикам бутербродов, но мачеха
явно решила отыграться за мою дерзость в ее сторону и сделала это
крайне некрасиво. Впрочем, блондин тоже мутил что-то свое, и мне
это не нравилось.