— Я слышала, вы хороший военачальник…
— Да, так говорят. — Генерал смотрел на меня с интересом.
— То есть со стратегией и тактикой вы хорошо знакомы. — Он
кивнул. — Тогда почему вы не используете эти навыки в общении с
женщинами?
— Это тонкий намек, что я не умею делать комплименты? —
усмехнулся.
— Разве он тонкий? — вздернула я брови.
В глазах мужчины заплясали смешинки.
— Я крайне редко делаю женщинам комплименты, не наработал
навык.
— Вы предлагаете мне сейчас возгордиться? — Я скептически
выгнула бровь.
На этот раз он промолчал, продолжая странно меня разглядывать.
Это нервировало.
В зал вошел слуга, который остановился на пороге в ожидании
окончания песни. В руках он сжимал белую карточку. Такие обычно
присылают со слугой, чтобы выразить почтение или пригласить в
гости.
Наконец, песня стихла, слуга подошел к мачехе и передал карточку
ей. Прочитав написанное, женщина растерянно посмотрела на отца:
— Соседи хотят нанести нам визит…
— Так пригласи их завтра на чай. В чем проблема?
— Женера эн Рунеж пишет, что только что узнала, что лекарь
разрешил визиты к Эмме, и не хочет терять и минуты, чтобы
удостовериться, что с ней действительно все хорошо. — Мачеха обвела
всех собравшихся извиняющимся взглядом.
— Тогда… зови. Не будем заставлять соседей ждать.
Отец чуть нахмурился, но больше ничем не выдал своего
недовольства.
Послеобеденное время вообще считается здесь временем отдыха
хозяев, и визиты в такой час совершались крайне редко и чаще всего
были заранее согласованы. К тому же у эн Рунежей не было срочной
необходимости меня видеть. Их сынок Дримван с утра уже успел влезть
ко мне в окно и убедиться, что я жива и здорова, хоть и
беспамятна.
Слуга исчез, и уже через пару минут в комнату, усиленно
обмахиваясь веером, ворвалась невысокая дородная блондинка:
— Эмма! Деточка моя! — она развела руки в стороны и двинулась ко
мне, чтобы обнять и облобызать. Остановить этот несущийся поезд не
представлялось возможным. Пришлось встать и изобразить улыбку. —
Моя ты хорошая, как я рада, что ты поправилась! Я так переживала! —
вещала она между объятиями и поцелуями в щеки.
Вообще-то такое могли себе позволить только родственники, и эта
женщина не могла этого не знать, намеренно транслируя окружающим,
что все еще считает меня своей невесткой, хотя письменного договора
между нашими семьями и даже предложения как такового не было.
Видимо, я в качестве невестки очень ее устраивала, и генерал никак
не вписывался в планы того будущего, которое она уже мысленно
выстроила для любимого младшего сына.