Раньше…
А теперь…
Она осунулась, в мешках под оправой скопились горести бессонных
ночей, а кожа слегка одрябла - Алиса, всего за тридцать часов,
похудела на десяток килограмм. А еще поседела. Изрядно.
- После развода, три года назад, ты выглядела лучше, Алиса, -
Милар нарушил тишину и взял чашку в руки. Отпил и икнул. - Как ты
пьешь такой горячий…
- Привычка… - ответила она осмысленно, но слепо. Смотрела в одну
точку перед собой, не сводя взгляда в сторону. - Лучшие два года в
моей жизни, Милар. Без вас, мужчин. Только я и работа. Лучшие, о
Ангелы, годы…
- Ильдар…
- А я ведь знала, - продолжала Алиса, даже не слыша Пнева. -
Знала, что не может быть так хорошо. Милая госпожа, вы,
кажется, обронили вашу улыбку, позволите мне вам её вернуть? -
она явно пыталась спародировать глубокий голос Налимова. - О
Светлоликий, что за чушь. Я ведь так тогда и подумала - чушь какая…
А он упрямый оказался. Настойчивый. Крепкий. Совсем не та размазня,
что мой бывший муж. Я подумала, что он выдержит. Выдержит мое
общество. Я ведь не подарок, Милар.
- Это уж точно, Алиса… это уж точно, - кивал Пнев, так крепко
сжимая горячую чашку, что у него пальцы покраснели не только из-за
температуры.
- Из меня не очень хорошая вышла жена, Милар. Я не умею
заботиться о мужчине. Я умею работать. Умею находить мелочи,
детали. Знаю химию. Отлично знаю. Потому что люблю её, - Алиса
говорила сбивчиво, порой делая длинные паузы между словами. -
Первого мужа я не любила. Вышла замуж, потому что надо. Потому что
взрослая девушка должна быть замужем. А он был из хорошей семьи и
обещал не требовать от меня ничего из того, что я не могла ему
дать. Обещал и соврал. А Ильдар… он даже не обещал, Милар. Он
просто делал. Не спрашивал, где я была, если задерживалась пару
дней в лаборатории. Не требовал готовить - сам прекрасно вечерами
пропадал у плиты. Нанял нам домработницу. Представляешь? Я сперва
была против, но в доме стало чисто, а мне спокойней. И ему. Мы ведь
хорошо жили… хорошо…
- Кто-то смог занять место в твоем сердце кроме химии?
Алиса улыбнулась. Горько. Так горько, что у Арди в горле
заскреблись предательские кошки.
- Мне так показалось, Милар… мне так показалось… - она подняла
взгляд в сторону комнаты, где рядом со смятыми простынями лежало
помолвочное кольцо. - Перепутала любовь и понимание с… проклятье.
Проклятье! - она сжала кулачок и ударила им о стол. Сильно. Куда
сильнее, чем люди бьют в сердцах. Она хотела сделать больно. Себе.
Чтобы болело тело, а не душа.