Так и не придумав ничего много, молодая графиня решила за завтраком ограничиться скромным присутствием, предоставив жениху самому проявлять инициативу. Она не сомневалась, что раз уж принц выехал лично ее встречать, значит, заинтересован в успехе этого брака не менее ее. Оставалось только выяснить, в чем он видит свою пользу, чтобы впредь договариваться с открытыми глазами. И, все же, сколько бы ум не говорил о том, что все идет, как надо, сердце тревожно билось, мешая уснуть.
- Фредерика, да спите вы уже наконец! – В нарушение всех норм субординации возмутилась Магдалена, услышав очередной вздох. – Иначе будете завтра на официальном представлении жениху будете выглядеть совершенно больной.
- Официальное представление состоится уже в Люнборге, - меланхолично поправила ее Фредерика, - А невесте при первом знакомстве и подобает выглядеть скромно и взволновано.
- Взволнованной – да, но не больной же! Тем более, ваш отец – сам граф фон Шатцфельз! Излишняя скромность пристала бедным вдовам, вроде меня, но не дочери графа Моритца.
- Говорят, жена второго принца – тоже графиня.
- Однако же, это не ее, а ваш отец никому не приносил вассальной клятвы.
- Ох, спи уже…
Фредерика отмахнулась от своей компаньонки. Конечно, у себя в землях отец пользовался безоговорочным авторитетом. И, конечно, как его дочь, Мария-Фредерика стояла выше любой люнборгской графини. Хотя бы потому, что над графом Миритцем никакого короля не было. И, все же, осознавать это самой – одно дело, и совсем другое – ожидать, что твою исключительность осознают все. Нет, подобными иллюзиями Фредерика не страдала.
И все же, в одном Магдалена полностью права. Ночные тревоги не улучшают цвет лица. А произвести впечатление на будущего супруга, чего греха таить, хотелось.
Принц Рихард, в отличие от своей невесты, подобными проблемами не тревожился. Он провел довольно спокойный вечер в приятной компании. Рыцари Гиду и Антон, кода прошел первый ужас от того, что вот он – сам принц – просто напросился на ночлег и просто сидит за столом, как любой из соседей, оказались вполне интересными собеседниками. Отец, которого с детства пророчили в храмовники, и в более зрелые годы сохранил тягу к книгам. Только вместо храмовых трактатов теперь со всей страстью выискивал все, что можно прочесть о хозяйстве, урожае и удачной торговле.