- Оставайся тут! – последовал приказ.
Пожав плечами, я демонстративно уселась на последней ступени лестницы, тоже, кстати, покрытой ковролином. В этом доме все полы и в комнатах, и в коридоре, и на лестнице были мягкими. Ходить мягко, но вот пылесосить все это богатство намучаешься. Я поплотнее обернулась одеялом, проследив, чтобы не осталось ни единой щелочки для проникновения холодного воздуха, даже на голову натянула край одеяла, и в таком виде продолжала наблюдать за активизировавшимся парнем.
Он, как заправский шпион принялся проверять все запоры на дверях и окнах. Метался по первому этажу, проверяя все подряд, и с каждым неудачным разом хмурился все сильнее, а я наоборот, не могла сдержать язвительной ухмылки, наблюдая за ним. Что, парень, не встречался ты раньше с новогодними чудесами? Я, правда, тоже не встречалась, разве что в кино, но моя наполовину русская душа и полностью русский менталитет, в принципе были готовы к такого рода неожиданностям. А что? Я твердо верю, что все возможно в этом мире! И если мы чего-то не можем, как например, телепортироваться или читать мысли, то это не потому, что это невозможно, а лишь потому, что просто пока не доросли, не научились. Вот такая у меня философия по жизни.
Парень меж тем оббежал весь свой дом, проверил все замки и запоры и вернулся к нахохлившейся мне.
- Как ты сюда попала? – пошел он на второй заход.
- Ну, приехали! – пробурчала я по-русски, - я же тебе уже объяснила! – снова по-английски.
Так и захотелось произнести сакраментальное: «Каждый год тридцать первого числа мы с друзьями ходим в баню!» Я даже хихикнула, представив, как зависнет иностранец от этой фразы.
- Ты надо мной смеешься? – снова начал заводиться он, - говори, откуда ты тут взялась или я вызываю полицию!
- Что? – запаниковала я, - не надо полицию! Ты что! Они же меня посадят, как нелегалку! А потом вообще на опыты отправят!
У меня даже слезы на глаза навернулись, когда мое богатое воображение подкинуло мне картинку меня, лежащей на операционном столе, привязанной по рукам и ногам, а в голову мне пытаются воткнуть огромную почему-то вращающуюся иглу. И так мне себя жалко стало! Почему такая несправедливость? В чужую страну забросили, даже одежды не дали, хорошо хоть язык я знаю, а то совсем уж было бы худо! Теперь вот еще и в полицию сдадут! Сама не заметила, как захлюпала носом, а слезы градом покатились по моим щекам. Я только успевала их смахивать уголком одеяла.