Помимо лошадей, Акамир, по его словам, выпросил ещё и самое
нужное снаряжение. Я то подумал, что речь шла о нормальном оружии,
но угадал лишь частично. Приятель не был бы самим собой, если бы не
набрал то, что, на мой взгляд, было нам не особо нужно. По крайней
мере, не в таких количествах.
Три сумки из шести были набиты… стрелами. Приятель
продемонстрировал мне их с таким радостным лицом, словно это были
слитки золота. И глядя на моё кислое выражение лица, он тут же
принялся доказывать правильность своего выбора.
— Ты же сам говорил, что хочешь сохранить как можно больше
людей? А если драться в лоб, то наши три десятка довольно быстро
превратятся в два, а то и вовсе в один.
— Акамир, ну вот скажи мне, сколько у нас сейчас лучников?
— Восемь, — осторожно ответил он.
— Ты же говорил про десять?
— Нет, я хотел бы набрать десять, но по тому, как они держат
луки, думаю, что из этих восьми часть отсеется.
— То есть, их даже меньше будет?
— Ну да, зачем нам криворукие стрелки? Лучник должен попадать во
врага, а не в спину соратника.
— Ага, и вот на этих «меньше восьми», ты набрал столько
стрел?
— Согласен, этого мало. Но, это всё, что я смог выбить из того
жадного снабженца. Он и так, чуть ли не в драку полез!
— Мало? — удивился я, глядя на толстые пучки стрел.
— На один-два боя. Не больше. И то, при условии, что мы будем
экономить.
— И что ты будешь делать, когда они закончатся?
— Просить ещё, собирать у врагов, подбирать наконечники и делать
сами. Всё как обычно, — пожал плечами приятель.
— Ладно. Это твоя головная боль. Сам вызвался, тебе за них и
отвечать, — решил я, не желая погружаться во все эти сложности. —
Зовид, не забудь, на тебе разведка. Подбери себе пару
помощников.
— Сделаю, — кивнул Филин.
— Так, теперь с вами. Ты, я так понимаю, у них за главного
был?
— Да, командир Ян, — подтвердил усатый. — Только не у всех. Моих
только четырнадцать осталось. У остальных другие командиры
были.
— Как звать то тебя хоть?
— Мин, командир Ян.
— Мин, вам дали шанс прожить подольше, — я указал в сторону
загона, где в этот момент отказавшихся вступить в войско Дамдина
рубили саблями и кололи копьями.
Ханьцы пытались убежать, молили о пощаде, упав на колени, но
монголы со смехом резали и кололи, кололи и резали. Что говорили
пленные, которые внезапно передумали, монголы не понимали, поэтому
их забавляли крики убиваемых ханьцев.