Я никогда не забуду глаза Спектра, когда мы улетали. Удушающее понимание, что ничего нельзя сделать, и желание остаться. Он не кричал, не пытался вернуться, он принял это с ужасающей болью утраты. И никому не показал своих чувств. Это меня всегда поражало в Спектре, его стойкость.
Меня же выворачивало от боли наизнанку. Я не мог просто уложить в голове, что Оди мертв. Эта мысль не доходила до меня.
Лампочка летела долго, мимо одинаково скучных облаков и выжженной земли. Полет казался невыносимым. Когда мы приземлилась на стыке мертвой земли и долины смерти, Спектр с задумчивым видом остался стоять на месте. Он окаменел от печали.
– Мне очень жаль, – сказала Шел, тем самым нарушив тишину. Я молчал, воспоминания об Одуванчике меня пожирали. Ненависть к зорким достигла предела. Желание мести окутало меня пеленой.
– Мне не хочется сейчас говорить об этом, но вам не кажется странным, что он сказал об истоке. Разве это не выдумка? – продолжила Шел. Она пыталась хоть как-то привести нас в чувства, но сейчас это казалось невозможным.
– Не все то, что выглядит безумно и бездоказательно, не существует на самом деле, – ответил Спектр, его лицо стало совсем бледным, а во взгляде появилась пустота. Я заметил, как он сдерживал слезы. Это меня потрясло, я никогда не видел Спектра таким уничтоженным. Нужно было что-то сказать ему, но я не мог подобрать хоть одного слова. Мы даже не смогли нормально похоронить Одуванчика.
Я отвел взгляд, и тут мое внимание приковал одинокий камень. Я подошел ближе, и вспомнил слова Оди. На нем мелко было написано слово, я сделал еще несколько шагов, и тут мою голову пронзил ультразвук. В глазах потемнело, сердце будто сжала чья-то рука. Перестало хватать воздуха. В этот момент я смог прочитать имя.
НЕУЖЕЛИ
АВТОР КНИГИ…
– Ди! – закричала Шел с ужасом в голосе. Я медленно обернулся, передо мной стояла армия зорких. Они схватили моих друзей. Один из зорких вдруг вышел из толпы и направился ко мне. Он шел уверенно, приподняв клюв кверху. От него несло заносчивостью, уверен, он гордился, что смог поймать нас.
Он остановился напротив меня. В его линзах отражалось огненное солнце. В следующую секунду Зоркий усмехнулся, что разозлило меня еще больше. Он нагнулся ко мне и с нескрываемой радостью в голосе произнес: