'Тяжелый и глубокий вдох'
Её прерывистое дыхание усиливалось с каждым нашим шагом. Теперь
стало понятно - она нас заметила. Это было точно. Теперь между нами
было расстояния меньше вытянутой руки. Фрэнк уже доставал меч, как
ту я бросилась из его хватки и встала между ней и им. Он собирался
убить её - это точно. Надо не дать ему это сделать... но почему я
её защищаю?
- Что ты творишь, мудак?!
- Она должна умереть. Иначе не пройти на следующий сценарий - Он
наверное шутит?
- Я запрещаю! Зачем тебе оно всё?
Он замахнулся
- Я хочу достичь Финала
- Нет. Не достигнешь ты Финала если будешь
кромсать всех на лево и направо! Уж поверь - Не понимаю о каком
финале идёт речь, но меня уже координально
выбесило, что этот ебанат махает мечом налево и направо. Это не
поможет.
Он замолчал. На секунду я подумала, что это его переломный
момент и сейчас всё станет лучше, но нет же
'Куаааак'
Меч воткнулся мне в живот. Я взяла за рукоять и попыталась
схватиться как можно сильнее, не давая ему достать его. Сжав зубы,
я ударила его по ноге. Этот еблан даже не шелохнулся, будто я
сражаюсь со стеной. Не смотря на мои старания, Фрэнк с лёгкостью
достал меч. Надо живо перестать драться ибо у меня нет и шансов.
Белая жидкость потекла из меня удара.
- Ты правда думаешь, что это тот Финал которого
ты хочешь? Где все мертвы? Где нету никого, кроме тебя? Да я
уверена ты и себя напоследок грохнешь. - Сквозь стиснутые зубы с
громкой ноткой злости, я пытаюсь донести до него суть. Он
остановился. - Прекращай. Ты сам уже знаешь, что не сможешь
достигнуть нужного тебе конца даже через сотню "Историй" или даже
через две. Да блять, даже через пятьсот подобных этой жизней твоя
ебучая туша не узнает настоящий конец
- Что... - Даже не смотря на то, что на улицах этого города не
осталось и одной живой души, в Девятисотой Фрэнк совершенно другой.
Но вот в моей голове вопрос, а сколько длится одна его
"История"?
- Хватит. Убери меч. - Он выронил меч. Шаткой походкой
"Пилигрим" отходит на пару метров назад, цепляясь за голову. Это
мой шанс
Оборачиваюсь и вижу свисающую голову тяжело дышащей «Богини». Я
опускаюсь на колени, держа за подбородок, поднимаю её голову.
«Богиня» медленно открыла глаза, и я всматриваюсь в них. Они не
издавали злобы на всех тех, кто её здесь оставил, не было страха
из-за двух неизвестных личностей, стоящих в паре метров от них, в
её глазах читалась глубокая печаль. Глубокое и тёмное пространство
внутри глазниц напоминало озёра, в которых отражались все тайны
подводного мира. Её черты лица были утончёнными и изящными, словно
вырезанными из мрамора самим богом. Кожа её лица была покрыта
тонкой, словно небесной синевой чешуёй, которая мягко мерцала при
каждом движении. Чешуя плавно переходила в волосы, которые
струились вниз, словно морские водоросли, обвивая плечи и спину.
Волосы были такого же глубокого синего цвета, как и чешуя, и
казались живыми, слегка колыхаясь даже тогда, когда вокруг царило
полное безветрие. Губы её были полными и мягкими, окрашенными в тот
же синий оттенок, что и чешуя, придавая им загадочный и почти
мистический вид. Несмотря на свою печальность, лицо излучало мягкое
сияние, словно свет луны, пробивающийся сквозь толщу воды. Это лицо
притягивало взгляд своей неземной красотой и одновременно
отталкивало своей глубокой меланхолией. Из моего рта будто не по
моей воле вырывается вопрос