Так, рано я, видно, порадовался
восстановлению моей травмированной центральной нервной системы
после снятия рабской нейросети. Вот уже и глюки вербальные
начинаются. Никогда, вроде, такого раньше и не было, а тут вдруг
опять.
— Земляк, да постой ты, родной, не
бойся, к правой от тебя стеночке тихонечко подойди. Вот так. Помощь
твоя требуется. Мал-мал помогай, братка, — снова донесся до Гастера
неизвестный голос.
Ну, что делать, сейчас со стеночкой,
как просят, мал-мал поговорим-побеседуем, всё какое-то развлечение
в наших рабских серых буднях. Не всё только с дроидами своими двумя
ржавыми общаться. Ну, а потом быстро-быстро в медкапсулу бежать,
длительно и полноценно лечиться от хворей душевных и болезней
тяжких психических.
— А, кто это со мной, ласково так, да
на нашей мове-то родной российской разговаривает? И где ты, мил
человек, прячешься-скрываешься. Да, и земляки мои, от сих краев на
много-много парсеков пивко сейчас попивают, водочку кушают и
дисциплину хулиганят, — ответил Гастер неведомому голосу из
окружающего пространства.
Во, какую тираду я выдал. Самому даже
понравилось.
— Земляк, ну не негра же ты
барварская, кто-ж кроме наших-то на плече своем набивает — ВДВ
79-81. И парашютик синенький, такой, немного кривенький. Во, уже
даже стихами от счастья и удачи великой с тобой заговорил. Смотри,
чудеса какие — за тридевять земель и земляка встретил, — продолжил
беседу с Гастером неведомый голос.
Вот тут меня и проняло, чуть стеночку
эту, от меня правенькую, по досочкам мал-мал не разобрал. Правда,
досочек там не было, а была обшивка какая-то местная гламурненькая,
как обычно на суперхайлайнерах туристических. А за ней переборка из
неизвестного серебристого металла, а между переборкой и обшивкой —
пусто. Вакумно просто пусто. Абсолютно. Безвариантно.
Глава 11 Фельдегерь
Цивилизация техно 1, где-то в Империи
Барвар
Так, так, так…
Вон оно что. А вот и не совсем пусто
там было, оказывается. В щелочке малой, узенькой, кристаллик
небольшой оказался хитро запрятан. И не просто кристаллик, а по
технологии то ли древних Джоре, а может даже самих Сеятелей, точно
то никому не ведомо, изготовленный.
Свернутая личность старшего
фельдъегеря очень секретной службы, о коей не то что говорить, а
даже подумать — уже разглашение великой тайны, в нём была
запрятана. Да и не одна личность служивая, а вместе с какими-то
важными сведениями для лиц особо компетентных и безграничной
властью наделенных.