– Знаешь, если б я хотела послушать лекцию, просто пошла бы в школу, – сложив руки на груди, сказала я.
Лонни пожал плечами, пнул валявшуюся желтую пластмассовую крышечку, блеклую и выцветшую, и пошел к тому, что когда-то было горкой для лазанья. Большинство перекладин валялось на земле. Я брела за Лонни. Он грустно посмотрел на груду. Заходило солнце, и на площадке лежали оранжевые тени.
Повисла тишина.
Лонни был прав. Это место больше не наше.
– Давай уедем, – предложила я.
– Да, чудесное возвращение в прошлое, – насмешливо проговорил он.
Я протянула ему руку. Он взял ее в свою – и между нами словно пробежал разряд. Мы пошли к машине, взявшись за руки. Многие нам удивлялись: мы вот так, вместе. В старшей школе два года разницы – пропасть. Особенно если вы в разных старших школах. Это как захотеть поговорить с кем-то на другой стороне Гранд-Каньона без громкоговорителя: можно только приставить руки ко рту.
Лонни развернулся и поехал назад по улице.
Я вытащила телефон и загрузила приложение «Майнкрафта».
– Если ты хочешь доставать меня весь вечер насчет того, что я не построила твои глупые ловушки, хоть посмотри, какой отвязный пол я выложила в теплице! – похвасталась я и сунула телефон Лонни под нос. – Ну, посмотри же!
– Бьянка, я за рулем! – рявкнул Лонни и оттолкнул телефон.
Завизжав покрышками, машина резко свернула налево. Оранжевое сияние заходящего солнца на мгновение ослепило нас, и машину чуть занесло; Лонни крутанул руль вправо, чтобы выправить ее. Потом мы запоздало поняли: навстречу нам несется что-то, а мы, наверное, проскочили на красный свет, но не могли разглядеть, что именно едет, солнце светило прямо в глаза. Неслось что-то большое. Все будто в замедленной съемке: секунды как годы, а из динамиков вдруг завопил механический женский голос: «Угроза столкновения! Рекомендую свернуть!»
Мое возбужденное состояние за секунду сменилось ледяным ужасом. Машина мчалась на нас, сворачивать было поздно. Когда она приблизилась настолько, что заслонила солнце, я разглядела лицо водителя, хоть и нечетко. У него были темные глаза, волосы торчали сосульками в разные стороны. Когда его зеленая машина ударила в нашу синюю, голова водителя дернулась назад. Я помню хруст металла, когда зеленое складывалось с синим, а синее наворачивалось на зеленое, и все вокруг полетело: куски металла, стекла. А потом, казалось, даже свет раскрошился, брызнул лучами, обжег мои глаза и кожу. И запах дыма. И вкус крови. Что-то заскрежетало прямо в моем теле, будто выворачивало кишки наизнанку. Я подумала, что меня разорвало пополам, и повернулась, чтобы рассмотреть, что происходит, взглянуть Лонни в глаза и по их выражению понять, насколько все плохо. Но я не смогла его увидеть. Он будто испарился, осталась только я, а синяя машина и зеленая стали как одна скрученная штука, роняющая звякающее стекло – будто вокруг пошел дождь. Я вдруг поняла, что водитель другой машины прямо на мне, будто мы ехали вместе. Он был рядом. Я могла протянуть руку и дотронуться до него, и я попыталась. Но мои руки не двигались. Больше ничего не двигалось – но машины еще катились, постепенно расцепляясь. Я захотела вскрикнуть, позвать Лонни, но точно онемела.