В гардеробной Тейлор и Теодора стоял суетливый шум голосов и топот босых ног по холодному, местами потемневшему паркету. От зеркала к зеркалу, на ходу расправляя струящуюся ткань платьев, мы носились словно ужаленные – оставалось три часа до Единственного В Жизни Двадцатисемилетия с учетом дороги.
– Ты не видела мою расческу? – закручивая локоны дымящейся плойкой, выглянула из ванной подруга.
– Эм… – я откинула в сторону кофту, под которой совсем недавно видела расческу. – Вот она. Держи.
Я подала блондинке расческу и продолжила мучиться с застежкой на спине, выкручивая самой себе руки.
– Слушай, – прокряхтела я. – не можешь помочь?
– Четыре, нет, пять прядей, Крис, подожди минутку.
Бессильно опустив затекшие руки, я уселась за туалетный столик, принявшись делать макияж. Карандаш для глаз цвета угля приблизился к веку и только-только собирался коснуться его, как снизу послышался раздраженный полукрик Тео:
– Господи, вы скоро?
Рука дрогнула, и стержень угодил прямо в глаз. Колющая боль вызвала слезу и заставила белок принять болезненно красный цвет.
– Скоро! – разгневанно кричу ему в ответ. Это уже третий раз, когда он спрашивает.
– Мужики как дети… – буркнула Тейлор, выходя в комнату с идеально завитыми локонами. Иногда мне казалось, что у нее врожденный талант делать все вещи идеальными. – Когда заведешь себе такого, приготовься стать матерью приемного ребенка-переростка.
На самом деле отчасти и сама Джеймс порой напоминала ребенка-переростка, так что они оба были друг для друга приемными родителями. Наверно, некоторые детские повадки и капризы на всю жизнь остаются во всех нас. Тейлор застегнула молнию на моем платье, а за тем развернула меня на кресле лицом к себе, выхватывая из рук карандаш.
– Давай я сделаю. Так будет быстрее, иначе Рассел превратится в чудовище.
– Хорошо, что у него есть Красавица, – улыбнулась я подруге, разглядывая ее феерический вид.
Она рассмеялась.
– Скажешь еще! Так, все, закрой глаза и сиди смирно.
Тей легко и аккуратно провела тонкие линии, оставляя маленькие острые стрелочки за границами век. Делая то же самое, я бы потратила те оставшиеся три часа именно на это.
– Волосы так и оставишь? – я кивнула. Заколотые с двух сторон невидимками волосы не будут мешать, и лезть в рот вместе с закусками, как назойливые мухи. – Тогда пойдем.