– Так и сказала, что ждёт?
– Так и сказала. Когда я у неё спросил, подавать ли.
– Сам-то ты поел?
– Да, я поел. Мне принесли я и поел. Делать всё равно нечего. Ничего мне боярышня делать не велела, ни за чем не посылала, так и бездельничаю весь день.
– Не бездельничаешь, а терем охраняешь.
Младень грустно ухмыльнулся – так-то оно так, только что тут охранять, внутри крепости. Свои-то не станут в терем ломиться.
– Ладно, вели трапезу подавать, а я к ней. Туда пусть несут.
Младень радостно кивнул и умчался со всех ног. Феодор ещё до светлицы не дошёл, а его уже как ветром сдуло.
Феодор успел стукнуть в двери Верниной светлички только один раз, а дверь уже распахнулась.
– Прямо у двери ждёшь?
– Нет. Но твои шаги издалека слышно.
– Да, тут такая тишина, что и мышь пробежала бы, так был бы грохот. А я всё-таки в воинском облачении. На всякий случай.
– Дай Бог, чтобы случая этого не было больше.
– Дай Бог.
Феодор помолчал:
– Ты хоть обедала?
– Не хочется.
– Негоже голодом-то сидеть. Сейчас вот трапезничать будем вместе. Я, признаться, и умаялся изрядно, и оголодал весьма. Хотя днём с воями и трапезничал, но дел невпроворот, так и не заметил, когда ел и забыл, что. А зато мы частокол завершили, теперь в нём ни единой щёлочки не осталось! Завтра ещё стену поправим, где кочевники порушили при нападении, да прочие укрепления усилим от греха.
– Да ты садись, коль умаялся.
– А и то, чего это я стою?
Не успела Верна поудобнее устроить отца и учесться за столом сама, как примчался младень с едой. Стучал он осторожно, видимо, носком сапога, чтобы не уронить всего, что было у него в руках.
Верна хотела подняться не только затем, чтобы открыть младню дверь, но и помочь ему.
– Не надо, – остановил её Феодор, – он и сам отлично управится. Обучен сей младень, – продолжил отец вполголоса, дабы не баловать юное поколение излишними похвалами, – по высшей мерке. Князя обслуживал и нареканий не вызвал ни разу.
Верна пожала плечами и осталась сидеть. Младень споро и ловко накрыл на стол, вихрем вылетел в дверь и буквально тут же вернулся с кипящим самоваром. Но и помимо чая было чем запить обильную еду: и сбитни, и квасы, и морсы, и мёды, и водицы, и сыворотка с изюмом, и уваренный капустный сок, и кипрейный чай. Феодор и пил с удовольствием, да и ел споро – действительно оголодал. Верна же только для виду ковыряла в тарелке, посему еда у неё не особо убывала. Заметив это, отец огорчился, но не сказал ничего: дева уже взрослая, негоже ей замечания по пустякам делать. Бывают такие состояния, что ничего в рот не лезет. Придёт в себя, успокоится, снова будет есть как обычно.