Остаток вечера, ночь и следующее утро заняли осмотр места происшествия, составление протоколов, опрос жителей дома, работа группы экспертов и прочее, что входило в стандартные процедуры правоохранительных и следственных органов в подобных случаях.
Каждое утро, вот уже 17 лет, Алексей Демидов начинал с зарядки. Приседания, отжимания, сгибания и разгибания туловища, упражнения с гантелями, эспандером, подтягивание на перекладине. Затем душ и лёгкий завтрак. После этого состоявшегося за много лет ритуала Алексей отправился на службу. Местом его службы стал районный отдел милиции.
Прибыв на службу, Алексей зашёл в кабинет начальника отдела. Кроме него в кабинете за столом сидел непосредственный начальник Алексея. Закрыв за собой дверь, Алексей поприветствовал их обоих.
– Здравствуй, Алексей. Проходи, присаживайся, – сказал подполковник-начальник райотдела. Алексей сел рядом со своим начальником.
– Вот, Олег: – продолжил подполковник; – новый сотрудник твоего отдела. Молодой специалист. Только что диплом получил. Окончил школу милиции в Донецке. Там же проходил стажировку. Вводи его в курс дел, знакомь с наставником.… Работайте.
Офицеры молча встали из-за стола, и вышли из кабинета.
– Меня зовут Олег Михайлович: – грозно произнёс начальник Алексея. – В звании майор. Иди за мной. Сейчас я тебя с коллективом познакомлю.
Олег Михайлович Липин был потомственным служителем закона. Его отец работал участковым, дед был уличным регулировщиком. Прадед был сыщиком ещё до революции. По семейному приданию, один из его давних предков служил в тайной канцелярии Его Императорского Величества Николая I, и имел награды за битвы при Севастополе во время Крымской войны. Однако в связи с тайностью своей профессии в истории он остался не известным.
Сам же потомок столь ревностного слуги государева как нельзя, кстати, подходил для роли начальника оперативного отдела уголовного розыска центрально городского отделения милиции, хотя и был назначен всего два месяца назад.
Липин был высок ростом, широк в плечах. Его голос был грубым но не громким, если того не хотел он сам. Однако даже не громким басом он мог убеждать людей в собственной правоте. В сочетании его голос и взгляд оказывали устрашающее, и даже гипнотическое действие на собеседников. Поэтому повышать голос ему приходилось крайне редко.